Иван-Царевич — Иван-Дурак, или Повесть о молодильных яблоках

— Ударь нижье пояса не считаеться, тебье надо указатель дорожьные читать, там всьё было написан, про тех, кто по этой дорогье поедает.

Царевич перевернулся на спину, но подняться граф не позволил. Дракула упал сверху. Завязалась короткая борьба. Вампир оказался сильнее. Иван несколько раз ударил вампира в предполагаемое место печени, ему на челюсть опустился кулак.

— Я сильнее, — прошептал Дракула, встряхивая полубессознательное тело Ивана. — Кровьи хочеться. Поверьни голову, так, — граф осторожно развернул голову Ивана, обнажая горло. От волнения и сильного желания, граф начал голодно икать. — Вот так, — он торопливо расстегнул царевичу ворот кафтана. — Ик. Ик. Сейчась. Ик, ик, ик.

Ничего не осознавая, взгляд Ивана блуждал по черной периферии выжженной поляны, залитой серебряным мертвым светом. «От меня останется меньше, чем от Сивко…» Глаза наткнулись на черные обугленные пеньки. Все, что осталось от деревьев. «Кажется, дождь перестал, — отметило сознание, Иван почувствовал на шее прикосновение холодных когтистых пальцев, это отрезвило царевича: — Ведь он меня хочет убить!»

— Смирно и спокойно! — рявкнул в ухо вампир. — Тогда умрьешь без боли. — Сильные руки прижали Ивана к земле. Царевич увидел над собой плотоядную улыбку графа. Длинный белый язык облизал бледные губы, мелькнули передние клыки. Лицо Дракулы медленно склонялось к шее Ивана. Граф в экстазе закатил глаза. Взгляд царевича заметался по торчащим из земли обугленным стволам, он замычал от ужаса.

— Будь спок, — шепнул ободряюще Дракула. Длинный шершавый язык коснулся шеи Ивана. — Сладкий ты мой.

— А-ааа! — завыл от ужаса Иван. Напрягая все силы, он впился взглядом в торчащий рядом черный остов дерева. Черный обломок накренился в сторону и легко выскользнул из земли.

— А-аааа! — заорал Иван, чувствуя трупное, ядовитое дыхание вампира и видя два опускающихся к шее клыка. Обгорелый кусок взмыл вверх и опустился на спину вампира. Раздался сухой хруст. Дракула с жутким стоном отшатнулся. Красные глаза с удивлением уставились на не менее удивленное лицо Ивана, в уголках бледных губ появились две алые капельки. Иван почувствовал, как слабеют руки вампира, прижимающие к земле его тело. Рот вампира скривился в жуткой ухмылке.

— Осина попалась, — прохрипел Дракула, заваливаясь на бок.

Иван-царевич торопливо поднялся, недоверчиво косясь на застывшее тело графа. У того из спины, меж лопаток, торчал гнилой обломок дерева.

— Осина попалась, — ошеломленно повторил царевич.

Шурша крыльями, мимо пронеслась молчаливая стая летучих мышей. Нетопыри упали на скрюченное смертельной судорогой тело графа Дракулы.

— Похоронная команда пожаловала, — прокомментировал Иван. Он подобрал свой меч и устало побрел прочь, подальше от этой заговоренной поляны и кургана. Пошел сильный дождь. Поляна погрузилась во тьму. Луна, испуганная увиденным, поспешила скрыться в тучах…

К концу третьего дня Иван царевич выбрался из леса на дорогу. Как нейтральная полоса, она отделяла лес от ухоженных полей. Ржаные поля тянулись за горизонт, под падающим диском солнца превращаясь в тонкую розовую полосу.

Царевич увидел два врытых в землю столба с натянутым белым полотном, расшитым голубыми васильками и желтыми ромашками, среди цветов пробегала витиеватая надпись: «WELCOME В ЦАРСТВО РУФИЯ».

— Пешком в царство Руфия, — прочитал Иван-царевич. На один из столбов уселся с карканьем черный ворон.

— Пр-ривет! — прокаркала птица.

— Отстань. Живой я, живой. — Иван прошел меж пограничных столбов.

— В-везет, кар! — ворон взмыл вверх и полетел в сторону заходящего солнца.

— Жаль, нет ни лука, ни стрелы, — Иван проводил взглядом наглую птицу. Он обессиленно опустился на землю, оперся спиной на столб. Глаза закрылись, действие эликсира, который дал трактирщик, закончилось. Начиналась ломка — трехдневный сон как компенсация за хроническое недосыпание.

4. БРАТЬЯ

— Кушай, кушай на здоровье, гость дорогой. Жених загаданный, — перед Борисом поставили новую порцию горячих дрожжевых блинов. Кроме блинов, на столе стояли полупустая миска с красной крупнозернистой икрой и горшочек с пахучим липовым медом. Что еще может пожелать душа с дороги?

Царевич, усмехаясь, проводил взглядом высокую, по-мужски, широкоплечую женщину. Со спины — мужик, если б не длинная русая коса-краса, перекинутая через плечо, перевитая розовыми лентами. Красивое лицо портил шрам, пересекший лоб и плохо скрываемый челкой. Да и нос кривил в сторону, словно был переломан в кулачном бою.

Но что-то заставляло Бориса молча провожать и встречать её взглядом. Возможно, ему нравились её темные карие глаза, их вызывающий, одновременно насмешливый взгляд.

«Славную я блинную открыл, — подумал Борис, тяжело вздыхая и сворачивая, вроде бы нехотя, очередной блин. — Эх, хорошо живут у Руфия, народ икрой закормили».