Иван-Царевич — Иван-Дурак, или Повесть о молодильных яблоках

Месяц прорвал тучу, позволяя разглядеть то, что скрывал забор. В десятке метров начинались низкие, вытянутые постройки конюшен. В крайнем домике в одном из окошек трепетал огонек.

— А ты говорил, что спят.

— Спят, — подтвердил Серый. Он принюхался. — Эх, если бы в волка обернуться.

— С ума сошел, всех коней перепугаешь…

— Поэтому и не прыгаю через голову.

Светлые рога месяца увязли в черной туче, стало темно. Серый схватил Ивана за руку.

— За мной. — Короткими перебежками они добрались до крайней, стоящей в стороне от всех конюшни.

Внутри, почуяв людей, громко фыркнул конь, ударил в деревянный пол тяжелым копытом. Серый приник к дверной щели.

— Сивко, это я, твой старый знакомый, помнишь? — Было слышно, как конь подошел к двери, задышал в щель.

— Помнит, я же говорил, что конь умный. Ломай замок.

Царевич вынул меч, вставил его между звеньев цепи и дужкой замка.

— Ломай, не бойся, — шептал Серый, — эти звенья для устрашения, нет в них крепости, оловянные они. — Царевич надавил, цепь хрустнула, дужка замка отлетела в сторону.

— Хлеб давай, — Серый протянул руку. — Коня не бойся, он хоть и богатырский, но умный и ласковый, хороших людей за версту чует, как я.

— Это как?

— А так, царь Кусман на него ни разу не садился. Не подпускает, укусить может или копытом ударить. Главное — не бойся. — Дверь заскрипела. — Сивко, — прошептал Серый в темную, душную комнату. В дверях показалась крупная конская голова.

— Точно, с меткой на лбу, — Иван осторожно дотронулся до светлого белого пятна. — Здравствуй, Сивко.

— Хлеб дай; привет, красавчик, — Серый похлопал коня по шее. — У, какой кологривый. Ты хлебом корми, а я копыта тряпкой обвяжу.

Сивко взял с ладони царевича хлеб, с удовольствием принялся жевать. Потянулся за новой порцией.

— Я говорил, что он хороших людей чует? — прошептал Серый, ползая на коленях, обвязывая копыта тряпками.

— Как его выведем?

— Через главные ворота. Запоры там обыкновенные, охраны никогда нет. — Серый закончил с копытами.

— Пойдем, Сивко, — шепнул царевич коню в ухо. Они медленно двинулись.

Царевич любовался конем. Настоящий красавец, истинный богатырский конь. «Нет, не отдам его Руфию», — решил Иван, поглаживая Сивко по лощеному боку.

— Стой, — прошептал Серый.

— Что случилось? — насторожился Иван, хватаясь за рукоять меча. Они остановились перед избушкой, в окошке которой горел свет.

— Знаешь, какая у него уздечка, седло — расшитое жемчугом, попона алая с золотыми кистями?

— Ну и что?

— Все здесь, — Серый кивнул на избушку. — Уздечка — на ней алмазов — королевство купить можно.

— Пойдем, — Иван покачал головой.

— Чем ты брата из тюрьмы собираешься выкупать?

Иван заколебался: предложение, если и было не честным, то заманчивым. Серый осторожно подкрался к двери. Прислушался.

— Там все спят.

— Нет, пойдем, — сердце подсказывало — быть беде, лучше ограничиться богатырским конем.

— Не трусь, — Серый открыл дверь, подмигнул Ивану, — главное — верить в удачу. Я быстро, — он шмыгнул за дверь. Донесся грохот упавшего тела, крики людей. С треском распахнулась дверь, под ноги Ивану выкатился завернутый в рыбачью сеть верволк. — Беги, царевич! — закричал Серый.

Вслед за ним выбежали конюхи, кинулись на Ивана.

— Держи ворюг!

— Лови ворюг!

Несколько человек повисли на руках растерянного Ивана, не ожидавшего такого поворота событий, кто-то отобрал меч, кто-то смазал по скулам.

— У, ворюга!

Серого поставили на ноги, он виновато посмотрел на Ивана.

— Я разве виноват, что они сеть просушить внутри поставили, к рыбалке ночной готовились?

— Не виноват, — великодушно согласился царевич.

Конюхи вооружились факелами и потащили плененных вдоль пахнущего сыростью и плесенью забора.

— В яму их!

— Царь утром разберется.

— А что разбираться, не местные они.

— С поличным пойманы.

— Как только такого коня вывели?

— Колдуны.

— Точно!

Один из конюхов осветил их факелом.

— Смотрите, в сетях Серый!

— Точно, Серый!

— Ну всё, Серый, считай, что свое ты отвыл.

Царевича и верволка сбросили на дно ямы, верх задвинули тяжелой деревянной крышкой…

— Ну что ты молчишь? — жалобно провыл в кромешной тьме Серый.

— Думаю, — мрачно отозвался Иван.

— Каюсь, извини, жадность фраера сгубила, но я хотел как лучше! Для тебя старался.

— Заткнись, — оборвал скулеж царевич.

— О чем думаешь? Если встану тебе на плечи, края ямы все равно не достану, поверь на слово, крышку не отодвинем, я знаю точно.

— Умница.

— Тогда о чем ещё ты думаешь?

— Какую работу предложит царь Кусман.

— Никакую.

— Почему?

— С конокрадами он не церемонится — в бочку и в море, — Серый разочарованно, в полный голос завыл…

* * *

— Давай, давай, пошевеливайтесь, — толстый стражник подтолкнул по направлению к бочке царевича и Серого.

— Чего торопиться? — спросил Серый.