Иван Васильевич – грозный царь всея Руси

А в Османской империи кипела скрытная, но жестокая борьба, кому быть преемником Сулеймана. Его любимая жена Хюррем, которую западные дипломаты прозвали Роксоланой, жаждала возвести на трон собственного сына Селима, искала для этого любых союзников. Был оклеветан и казнен наследник султана Мустафа, уничтожались другие его сыновья от разных жен. Сулейман окончательно отверг войну с Россией, двинулся против германского императора, в Венгрию. Но в походе в 1566 г. он внезапно умер. Султаном стал Селим. И стало ясно, какие силы за ним стояли, помогали ему и его матери. Его имя не украсили прозвища Великого, Непобедимого, Завоевателя, как у других османских властителей. Его прозвали Селим Пьяница. Конечно же, его спаивали не правоверные мусульмане и не патриоты Турции. Его другом и первым советником стал Джао Микуэца, он же Иосиф Наси, богатый португальский еврей. Он поставлял вино ко двору, и султан даровал ему монополию на торговлю вином в Османской империи. Но Иосиф возглавил и личную разведку султана, у него была какая-то отличная сеть осведомителей по всей Европе. Вполне вероятно, что он был связан с иезуитами.

Политику отца Селим круто изменил. Немедленно замирился с германским императором, даже отдал ему часть Венгрии (хотя венгры были против, они предпочитали турецкое подданство). А султан вместо этого перенацелился на Россию. Летописи отметили, что в 1566–1567 гг. в нашу страну понаехали «торговые люди турчане» [563]. Такое упоминание необычно, поскольку турецкие купцы бывали в Москве регулярно. Вероятно, их прибыло особенно много. А среди них, очевидно, были не только купцы. О планах нового султана стало известно Девлет Гирею, и он сразу стал заносчивым. О примирении даже слышать не желал. Объявлял, что денег ему недостаточно и «многими кунами мысль моя утешена не будет». Требовал Казань, Астрахань. Эмиссары султана снова появились в Поволжье, у ногайцев, на Кавказе. Сепаратисты из Казани и Астрахани приехали в Крым, пообещали: когда турки и Девлет Гирей начнут войну и пришлют к ним войска, они поднимут восстания [564].

Ногайский князь Тинехмат рассудил, что русским скоро придется худо, и перекинулся к Девлет Гирею. Кавказские правители тоже сочли, что расклад сил меняется. На сторону хана и султана перекинулись шамхал Тарковский, хан Тюменский, черкесские князья. А на сторонников России посыпались нападения. К Ивану Грозному обратился его тесть, Темрюк Идарович Сунжалей. Просил прислать ратников, чтобы находились у него постоянно. В 1567 г. по царскому повелению из Астрахани выступил отряд стрельцов, заложил на Тереке, возле устья Сунжи, первую русскую крепость на Кавказе — Терский городок. Но турки подняли шум. Преподносили дело так, будто царь влез чуть ли не в османские владения, угрожает Закавказью, хочет захватить Азов. А в 1568 г. Девлет Гирей получил приказ султана готовиться к походу. В Крым был назначен новый наместник Касим-паша, и он уже знал, что ему предстоит возглавить армию. С ним прибыли корабельные мастера, специалисты по осадам крепостей.

Иван Грозный видел, как обостряется обстановка на юге. Понимал, что и Сигизмунд воюет не один, его поддерживает весь католический мир. У государя возникла идея заключить альянс с Англией. Она демонстрировала дружбу, и ситуация в двух государствах выглядела похожей. Католики считали Англию врагом, постоянно организовывали заговоры против Елизаветы. Летом 1567 г. царь через британского посла Дженкинсона предложил проект договора — Россия и Англия заключают военный союз, а монархи двух стран берут обязательства предоставить друг другу убежище и помощь, если кого-то из них свергнут. В Лондон с Дженкинсоном отправилось царское посольство.

Но в данном случае Иван Грозный ошибся. В Англии ключевые вопросы решала не королева, а «новые люди» из правительства и парламента. Они получали огромные прибыли от торговли с русскими, но и с поляками торговали. Осложнять себе жизнь и лишаться части барышей их абсолютно не прельщало. А пункт о предоставлении убежища для Елизаветы потерял актуальность. Главная соперница Мария Стюарт уже находилась в ее руках. Другого соперника, мужа Марии Тюдор Филиппа Испанского, связали по рукам и ногам войной в Нидерландах. Даже принимать царя, если ему придется бежать, получалось совершенно невыгодно. Чтобы сохранить торговлю в России, в этом случае надо было дружить с ее новыми властями. Поэтому государевым послам морочили головы всякими отговорками, переговоры спускали на тормозах.