Из блокнота Николая Долгополова. От Франсуазы Саган до Абеля

Британцы держались несколько обособленно, некоторые даже надменно. А французы, по словам отца, любили пить кофе так, чтобы никого не угощать. Но уважали всех советских — от главного обвинителя от СССР Руденко и до машинистки — союзники безмерно. Никогда не позволяли себе насмешек над скромной нашей одеждой и полным, по сравнению с ними, безденежьем. Все наши ждали сурового приговора, которого требовал Советский Союз устами Романа Руденко. И были огорошены, когда некоторым, вроде Гесса, дали лишь пожизненное. Недавно мой товарищ и коллега Владимир Снегирев показал снимок из толстого журнала с подписью: «Личный фотограф А. Гитлера Г. Гофман дает объяснения представителям обвинения США и СССР. Нюрнберг, Германия. 1945—1946 гг. Фотограф не установлен. РГАКФД». Правильно, на фото именно Гофман, и подсунувший набиравшему силу (не мужскую) фюреру свою семнадцатилетнюю помощницу-лаборантку Еву Браун. Но рядом с привлеченным на какое-то короткое время к суду Гофманом сидит мой отец, а стоят три американских журналиста и один наш, советский.

Тоже одна из загадок Нюрнбергского процесса. Сначала Гофмана привезли в Нюрнберг как обвиняемого. Мог получить и пожизненное: ничего себе, всю жизнь снимать Гитлера, показывая его отцом нации. Но что-то пошло не так, и фотографа судили уже по совсем мелким статьям, дав четыре года. Или, наоборот, пошло как раз так, как нужно? Могло ли быть такое, что «личник» делился с кем-то из союзников скрытой информацией о фюрере? Уже в Нюрнберге он ходил свободно, без конвоя. Беседовал с журналистами. Точно установлено, что в годы войны беспрепятственно ездил в нейтральную Швейцарию, выполняя непонятные задания. А если предположить, что в Берне или Цюрихе был завербован спецслужбами союзников?

Гуляет и другая версия. Это Гофман был тем самым так и не установленным лицом, передававшим секретную информацию о Третьем рейхе швейцарскому разведчику Ресслеру, который делился ею с англичанами, а те (порой) и с нами. Вскоре после мягчайшего приговора Гофмана выпустили из тюрьмы, и он комфортно провел последние годы в собственном доме в Западной Германии.

Один курьез: отец был неплохо знаком с Гофманом. В моей архивной папке «Нюрнберг» хранится фото моложавого Геринга, забавляющегося игрой с прирученной им пантерой. Папа купил фотографию у Гофмана. Ладно, пусть будет.

…Попав в середине 1990-х в Нюрнберг, я, взяв такси, сразу ринулся в тогдашний Дворец правосудия. И полное разочарование — почти никаких следов процесса.

Что было после приговора

1946-й: последний акт трагедии в Нюрнберге.

По приговору Нюрнбергского трибунала 10 главных военных преступников были казнены в ночь на 16 октября 1946 года. Герман Геринг покончил с собой, проглотив ампулу с ядом поздним вечером накануне. Никакого публичного представления из акта повешения союзники делать не собирались. Фото- и киносъемка во время исполнения приговора была запрещена. За приведением приговора в исполнение следили всего восемь журналистов — по два представителя прессы от каждой из четырех стран-победительниц.

Самоубийство Геринга изменило и на полтора часа отсрочило ритуал казни. Сначала предполагалось, что осужденные пройдут из камер к эшафоту со свободными руками. Однако напряжение росло. Опасаясь новых неожиданностей, члены четырехсторонней комиссии по казни дали указание полковнику Эндрусу конвоировать нацистов с руками за спиной и в наручниках. Когда были казнены первые двое, члены комиссии приказали связать по рукам и ногам оставшихся приговоренных в их камерах. И только в спортзале, у виселицы, наспех сооруженной, наручники снимали, тут же заменяя их прочной тесьмой, которую развязывали, когда приговоренный уже стоял с петлей на шее.

Каждому из осужденных предстояло подняться на помост и стать под виселицей на люк. Палач набрасывал на его голову черный капюшон и надевал на шею петлю. Люк мгновенно уходил из-под ног… В 1 час 29 минут расстался с жизнью Иоахим фон Риббентроп, за ним — Кейтель, Фрик… За полтора часа все приговоры были приведены в исполнение. После завершения экзекуции в зал было внесено на носилках тело Геринга, чтобы все смогли убедиться, что он действительно мертв. Гробы с казненными доставили в концлагерь Дахау. В его страшных печах они были сожжены, а пепел был выброшен в ближайшую реку.

Отец повторял, что для него это была не месть. Человек совсем не кровожадный, он повторял: «Я был счастлив, что эти нелюди, подонки, подлецы наконец исчезли с лица земли».

Казалось, Суд народов навсегда остался в памяти человечества, превратился в символ свершения справедливого и законного возмездия тем, кто олицетворял нацизм.

Теперь с тяжелым чувством, пусть и спустя долгие годы, констатирую. Уроки и приговор Суда народов, вынесшего от имени человечества виновникам величайшей трагедии ХХ века нашими тогдашними союзниками и не только ими, забыты.

Мой дядя Коля

Мой дядя, красноармеец-мотоциклист штрафной роты Николай Николаевич Долгополов, погиб в бою близ Кёнигсберга 13 апреля 1945 года.