Из химических приключений Шерлока Холмса

Керли и его заокеанская колибри Люси ни о чем не думают, кроме того чтобы подкопить самую малость и свить совместное гнездо, занявшись мелкой торговлей. За каждую доставку моего изделия в Европу Эверт привозит сто двадцать пять фунтов. Двадцать пять отдаю ему, двадцать пять Керли, а семьдесят пять расходую по своему усмотрению. У меня запросы, как и у этой влюбленной пары, скромные. Из близких — у меня только моя племянница, Элиза, которую я предполагал привезти с континента к себе, выдать здесь замуж и помогать ей в воспитании детей.

— Вы говорите о горничной в Гамбурге — Эльзе?

— Совершенно верно, о ней, только никакая она не Эльза, а Элиза, такое имя дано ей при крещении, и я хочу, чтобы она им пользовалась без стеснения, когда переедет ко мне.

— Вы в этом уверены?

— Я понимаю, что вы хотите этим сказать. Мои планы нарушены вашим вмешательством. Для вас я преступник, который должен понести наказание, и вы предполагаете запрятать меня за решетку. А вас не удивляет, что преступник вместо того, чтобы бежать, скрываться от своего преследователя, или, будучи им разоблаченным, не ловчит, не виляет, не старается себя оправдать, а читает, можно сказать, познавательную лекцию?

— Как бы там ни было, ваша лекция очень содержательна и интересна.

— Вы не ответили на мой вопрос. Мне не нужно комплиментов и реверансов. Вы, естественно, расцениваете мою откровенность как расчет на снисхождение. Но скажу вам прямо — вы заблуждаетесь. И я у вас в руках, и вы можете засадить меня за решетку. Планы мои вы нарушили, и это для меня наиболее огорчительно. Найти вам искусителя и выяснить его связи за океаном я, если бы и хотел, не в состоянии. Я его не знаю, видел очень короткое время, он с меня ничего более не требовал, а меня вполне удовлетворяло, что за мой труд (а не контрабанду!) мне уплачивают щедро и без всяких промедлений. Если он нужен вам, то вы ищите, но я вам не могу оказать никакого содействия в ваших поисках. Большого преступления я не совершил. Я никого не убил, не ограбил, не шантажировал, не обокрал и потому очень строго наказан не буду. Однако я полагаю, что мое тюремное пребывание продлится недолго, ибо я знаю «Петушиное слово», которое освободит меня из заключения.

— О чем вы говорите?

— Я имею в виду, что не буду лишен возможности известить военное ведомство или «Интеллидженс сервис» о том, что осведомлен о причине гибели полковника Китченера и имею к тому косвенное отношение. У меня нет сомнения в том, что это вызовет весьма живой интерес. Таким образом, у вас нет оснований опасаться того, что я скроюсь, как только вы меня покинете. Я не собираюсь бежать и своего ареста намереваюсь ожидать вполне спокойно.

— Это что-то новое, Фрост, — сказал Холмс, — я благодарю вас за все столь любезно сообщенные вами сведения. Я должен буду обдумать все вами сказанное, может быть, и проконсультироваться даже, прежде чем предприму решительные действия.

— Бога ради! Примите мои уверения… Я буду ожидать этих ваших решительных действий.

Мы покинули Фроста и, разыскав кеб, отправились к себе на Бейкер-стрит.

Утром Холмс исчез, и я ожидал его до самого вечера, но он ничего не стал мне говорить, хотя я сгорал от любопытства.

На следующий день, к моей досаде, ко мне зашел коллега-врач и попросил содействия. Врачебная этика не допускала уклонений, и мы уехали с ним к его тяжелобольному, около которого пришлось провести несколько дней. Таким образом, непосредственным свидетелем конца этой истории мне быть не пришлось, и о ней мне поведал Холмс.

После нашего визита к Фросту он навестил своего брата Майкрофта, который особенно заинтересован был рассуждением Харгривса по поводу причин такого домогательства графа Воронова поставок России алюминия. Все то, что поведал ему Холмс о контрабанде платины и о домашней лаборатории Фроста, он выслушал с большим вниманием. Он сказал, что его ведомство соответственно оценит заслуги Холмса, что провел он очень хорошую работу. Обременять Холмса розыском искусителя и выявлением нитей контрабанды платины он не намерен, для этого у них есть широко разветвленная агентурная сеть. Того, что сделал Холмс, более чем достаточно, и Майкрофт просит его пока совершенно прекратить преследование Фроста или кого-нибудь из тех, кто был с ним связан.