Из химических приключений Шерлока Холмса

И я и Лестрейд слушали Холмса широко раскрыв глаза, стараясь не пропустить ни одного его слова. После некоторого молчания Лестрейд спросил:

— Как же нам теперь поступить, Холмс?

— Я думаю, Лестрейд, вы представите в Скотленд-Ярд подробный отчет по раскрытию мотива преступления и его сущности. Убийца, я полагаю, не понесет заслуженного наказания, ибо, как я вас понял по заключению врачей, ему прямая дорога в «желтый дом». Это дело я дарю вам, Лестрейд. Составьте отчет возможно подробнее, без упоминания моих скромных стараний. Но я вас попрошу не портить жизнь двум порядочным дуракам, влипшим в эту историю, — Кокрофту и капитану Спилмену. Мне их жалко, ибо они не ведали, что творили. Да и невест их тоже жалко. Сделайте это, Лестрейд; я надеюсь, что нам с вами еще предстоит какая-нибудь интересная работа, в которой я окажусь для вас небесполезным… Все имущество сэра Малколма перейдет, я полагаю, в соответствии с его завещанием к мисс Сомерсет. Она надеялась получить какую-нибудь конторскую работу у сэра Малколма, а теперь станет владелицей всего торгового дома. Трудовые навыки, которые ей привила ее мать, помогут ей справиться с этим делом. Конечно, для нее вся эта история — потрясение: она неожиданно обрела настоящего отца и тут же потеряла его. Но, я полагаю, она оправится и поведет дело достаточно энергично.

Через два дня в утренней газете я прочитал небольшую заметку, в которой говорилось о загадочной смерти главы торгового дома «Малколм и сын». В ней, в частности, упоминалось, что расследование проведено инспектором Скотленд-Ярда Лестрейдом, который со свойственной ему проницательностью выявил, что убийцей является сын покойного, устроивший взрыв в его комнате. Злодеяние было направлено против мисс Мейбл Сомерсет, проживающей в доме, но не знавшей, что она является внебрачной дочерью Джеремии Малколма. По стечению обстоятельств взрыв поразил не мисс Сомерсет, а сэра Джеремию Малколма. Убийца, после совершенного им злодеяния, повредился в рассудке и направлен в дом умалишенных. По завещанию покойного все имущество, ему принадлежавшее, переходит во владение Мейбл Сомерсет.

Я показал газету Холмсу, сказав:

— Опять, мой друг, вы оказались ни при чем. Лестрейд, проявивший себя в этом деле болваном, пожинает лавры «со свойственной ему проницательностью».

Холмс засмеялся:

— Дорогой Ватсон, вас все еще не перестало это удивлять? Я на это нисколько не обижаюсь. Мне было интересно распутать хитросплетения сэра Генри. Лестрейд дал мне в руки интересное дело, и я должен быть благодарен ему за это. К тому же в вашем присутствии я сам предложил ему зачислить это дело в реестр раскрытых им преступлений. А он поступил если и не «со свойственной ему проницательностью», то, во всяком случае, с «несвойственной ему деликатностью»: ведь в сообщении совсем не упоминаются Кокрофт и Спилмен, которых, при желании, можно было бы запутать в этом деле.

МАЛЕНЬКОЕ ПОСЛЕСЛОВИЕ

Присланное нам нашим другом химиком мы читали довольно долго. Причина была в том, что, получив папку машинописных страниц, мы никак не могли договориться, кто будет их первым читателем. Чтение вслух в общем кругу отвергли сразу, ибо материал был большой, совместное чтение заняло бы немало времени, а часто собираться мы не имели возможности. Кто-то предложил бросить жребий. Это получило резкую отповедь: слепой случай может заставить кого-нибудь из нас ожидать слишком долго — это во-первых, а во-вторых, прочтение затянется надолго и может случиться, что владелец «записок» вернется и потребует их возвращения, а с ними к тому времени не все успеют ознакомиться.

В конечном итоге мы пришли к согласию, решив, что будем читать «записки» по частям одновременно, обмениваясь ими. Построение «записок» такое позволяло: они не представляли собой единой повести, а были сборником рассказов об одном герое, но с совершенно различными, не связанными сюжетами. От последовательности, в которой мы их читали, общее впечатление не страдало.

В целом «записки» нам понравились, но по вопросу «что лучше?» мнения нашей компании разделились: одни отдавали предпочтение одному рассказу, другие — другим. О вкусах, как принято говорить, не спорят.

Появился наконец и владелец «записок». Мы их торжественно ему вручили, обратив особое внимание на свое бережное с ними обхождение.

— Благодарю вас, ребята, я доволен тем, что доставил вам некоторое развлечение, — сказал химик, — поверили ли вы теперь в то, что именно сэр Артур Конан Дойл повлиял на мой выбор профессии?

Мы отвечали утвердительно, хотя и не были уверены в том, что прочитанное нами принадлежит перу этого прославленного автора.

— На эту тему мы с вами уже беседовали, помните, я сказал, что для меня это не имеет решающего значения. Ведь то, что вами прочитано, еще не все.

— Как мы должны это понимать?