Из химических приключений Шерлока Холмса

— Хорошо, я признаюсь вам во всем… расскажу последовательно. Фредди талантлив, но натура у него увлекающаяся. Он организовал небольшой театрик — варьете с танцовщицами и световыми эффектами. Успех у него был немалый, и он работал не покладая рук, все время совершенствуя и разнообразя свои представления. В стекольном магазине он обратил внимание на шары с радужным переливом, изготовляемые нашим заводом, и они ему очень понравились. На одном из представлений оказался его знакомый по годам учения — Крейтон. Он выразил ему свое восхищение постановкой, они вспомнили прежние годы, и тот стал довольно часто посещать представления. Однажды Фредди поделился с ним, сказал, что ему очень бы пригодились для спектакля радужные шары, но те, что продаются, слишком велики по размеру. Крейтон сказал ему, что он мог бы помочь ему, если бы знал, как наводится на стекло эта игра цветов. Он, Крейтон, работает на Бирмингемском стекольном заводе и, зная технику изготовления, смог бы для Фредди сделать подобные по требуемому для него размеру. Фредди запросил меня, и я, не видя в том большого секрета, сообщил ему, что для этого нужно. Крейтон изготовил ему маленькие шарики, которые Фредди тут же употребил в дело и восхищался усилением эффекта представления. Потом его внимание остановили так называемые морозные шары. Крейтон опять выразил готовность помочь ему. История повторилась. Фредди очень хорошо знает ультрафиолетовую технику и увлекается ею. На ее применении и достигаются световые эффекты его представлений. Как-то Крейтон пришел к нему и дал кусок трехслойного стекла. Попросил испытать его — нельзя ли от него получить светового эффекта? Фредди испытал, но ничего толкового не вышло. А потом получилась глупость, за которую Фредди жестоко поплатился. Он придумал новое представление, которое было воспринято не так, как он ожидал. В какой-то там волшебной обстановке девушки танцуют. С ними комический персонаж с биноклем. Время от времени он направляет на них свой бинокль, и они кажутся публике голыми. Это вызвало восторг. Но однажды клоун по своей глупости позволил себе вольность: он направил свой бинокль на публику. У французов это вызвало бы большую веселость, но англичане — не французы, их это оскорбило. Поднялась буря негодования: как смел «раздевать» публику какой-то клоун своим рентгеновским биноклем.

Все дружно расхохотались.

— А мы-то все поражались тупости и дремучей невежественности нашего обывателя, — сказал Чезлвит. — Ведь со всей серьезностью в свое время в США на обсуждение был вынесен законопроект депутата Рида о запрещении лучей Рентгена ( x

-лучей, как их тогда именовали) в театральных биноклях. Мы удивлялись тому, как такая дикость могла прийти кому-то в голову, а источник этого, оказывается, в «пикантной» дури какого-то весельчака!

Барнет не смеялся. Печально наклонив голову, он продолжил:

— Конечно, все это было достигнуто с помощью невидимых ультрафиолетовых лучей. Но дурацкая выходка скверно отразилась на Фредди. Его театрик прикрыли, и ему пришлось заняться чем-нибудь. Он и открыл свое фотоателье. Крейтон не покинул его, он выразил ему свои соболезнования, предлагал денежную помощь. Не так часто, как раньше, но заходил к Фредди. Он продолжал работать, по его словам, на Бирмингемском заводе и никак не мог справиться с мошкой в листовом стекле. Он стал просить Фредди о том, чтобы я сообщил ему эту тонкость. Когда Фредди стал уклоняться, он не только напомнил о своих ему благодеяниях, но и дал понять, что сделает так, что прежде всего может пострадать его брат, то есть я. Не только по той причине, что я сообщил технику изготовления радужного и морозного стекла, а и по более серьезным причинам. Он упомянул, что некачественный триплекс с нашего завода поступил благодаря Фредди, который облучал его ультрафиолетом по просьбе Крейтона. Он делал это не таясь, и Крейтону не составило бы труда найти свидетелей, если бы возник судебный процесс. Я все сказал, джентльмены. Если вы найдете нужным выгнать меня с завода, я приму это как заслуженное наказание.

Холмс взглянул на Чезлвита и Вудворда. Те сидели с каменными лицами.

— Простите, Барнет, — обратился Холмс, — а почему вы с братом по-разному писали друг другу?

— Ну, это естественно, мистер Холмс, я был восхищен работой Вудворда по фотографии в стекле, уловил этот способ, который, невозможно было разоблачить, не зная сути. Стеклобой от листов такого стекла всегда был в экспериментальном отделении. Вырезать из него по портретным размерам нужный кусок мне не составляло труда. Затем я покрывал его желатиной, зная, что она поглощает ультрафиолет, процарапывал свой текст и использовал ртутно-кварцевую лампу. Фредди мой текст проявлял у себя уже нагревом. Он мне так же писать не мог даже в том случае, если бы я направил ему подготовленное стекло. Посылка стекла на стекольный завод — это то же, что доставка дров в лес. Он пользовался тайнописью, высвечиваемой инфракрасными лучами.