Из химических приключений Шерлока Холмса

— Ну что же, — улыбаясь сказал Вудворд, — это действительно очень эффектно. Но, говоря откровенно, мы не усматриваем в этом какой-нибудь практической пользы. Это всего лишь шутка специалиста стекольного дела, не лишенного определенного таланта. Такая фотография кажется противоестественной, совершенно невероятной, так как не допускает возможности иметь светочувствительную эмульсию внутри стекломассы. Я уверен, что никто другой пока не сумеет приготовить такого стекла, ибо здесь наличествует исключительно точная рецептура, непростой и невероятно осторожный режим варки. Чтобы разобраться в процессе, необходимо располагать весьма определенными знаниями. У вас их, простите, нет. Я ограничусь самым простым и популярным объяснением. Вы заметили, что мы не только поставляем цветное стекло, но и много с ним экспериментируем в нашем отделении. От чего окрашивается стекло? От введения в стекломассу тех или иных элементов, в большинстве своем — металлов. На общий объем их затрачивается немного. Стекло, как вы уже знаете, не имеет кристаллической структуры, это вещество аморфное. При его застывании подвижность введенных в массу частичек ограничивается. При вторичном нагреве эти частички получают некоторую свободу передвижения, и они, встречаясь с себе подобными, образуют микрокристаллики. Они-то и виновники окрашивания стекла. Замечено было, что цвет некоторых стекол после длительного на них воздействия солнечного света становится более густым. Отсюда вывод: свет вызывает большую подвижность микрочастичек в массе стекла. Это привело к нашим экспериментам. Мы стали облучать такое стекло ультрафиолетовыми лучами — у нас есть такая установка. Обычное стекло как раз плохо пропускает их через себя. Поэтому мы разработали стекла, менее других задерживающие ультрафиолет, избавили исходную шихту от нежелательных примесей. Ввели в шихту светочувствительные примеси — соли золота, серебра, меди… Ввели также сенсибилизатор — вещество, повышающее чувствительность указанных металлов к лучам определенной длины волны. После экспонирования изображения в ультрафиолетовых лучах на такое стекло оно продолжает оставаться бесцветным, но после нагрева в нужном режиме, когда светочувствительные частицы, получив некоторую свободу передвижений, станут объединяться в облученных местах, образуя микрокристаллики, в нем появится изображение.

Я слушал этот рассказ как зачарованный. Холмса же, видимо, интересовало другое, и он спросил:

— Не скажете ли нам, что можно подразумевать под словом «мошка»?

Чезлвит и Вудворд переглянулись и засмеялись.

— Да ведь это официальный термин в стеклоделии, мистер Холмс, — пояснил Чезлвит, — это порок готового стекла, от которого очень трудно избавиться. Вам его наверняка приходилось неоднократно наблюдать. При варке стекломассы из нее выделяются различные газы. Стекломасса густая и вязкая, газам не так-то просто ее покинуть. Они застывают в стекломассе в виде мелких пузырьков. Это и называется «мошкой» в стеклоделии.

Переглянулись и мы с Холмсом, поняв, что отыскивали какую-то шифровку в широко известном термине. Однако ни он, ни я не упомянули причины, по которой возник у нас интерес к слову «мошка».

После ухода наших гостей Холмс сказал мне, что с утра он намерен отправиться в Лондон — «исполнять полученное от меня поручение».

— Вас же, дорогой Ватсон, я попрошу в мое отсутствие узнать у Чезлвита, когда должны отправить портретные стекла в фотомастерскую. Если они уже готовы к отправке, то попросите его под каким-нибудь предлогом задержать эту транспортировку. А кроме того, посмотрите, пожалуйста, повнимательнее опись инвентаря нашей амбулатории. Я вижу у нас ртутно-кварцевую лампу, которой вам еще не приходилось пользоваться. Одна ли она значится по описи?

С утра он исчез, а я занялся тем, о чем он меня просил. Рассматривая очень тщательно опись инвентаря, я обнаружил, что помимо той ртутно-кварцевой лампы, что была в наличии, значилась подобная же, которая под расписку была выдана мастеру шлифовального отделения Барнету. «Зачем?» — подумал я. Однако в документах своего коллеги нашел объяснение. Врач предписал ему сеансы лечения светом этой лампы нагноения на десне. Была пометка и о лампе, находящейся на складе, более совершенной конструкции. Она поступила туда давно, но врач ее не затребовал, так как широко пользоваться таким лечением не было нужды, и ему пока было вполне достаточно одной лампы.

Довольный тем, что мой розыск не бесплоден, я отправился в экспериментальное отделение. После взаимных приветствий я передал Чезлвиту просьбу Холмса. Тот справился и сказал, что заказ на портретные стекла будет готов только завтра или послезавтра.

Холмс появился к концу дня. Весело улыбаясь, он вытащил из кармана и подал мне какую-то коробочку. Я с любопытством взглянул на нее.

— Я посетил магазин детской игрушки и купил там этот набор резиновых букв. Мне кажется, что найденная мной на складе буковка из точно такого же набора «Гутенберг».