Из химических приключений Шерлока Холмса

Из этой же сумки Глесстон достал коробочку, перекрещенную тонким шпагатом, на котором висела сургучная печать. К шпагату же был подсоединен конверт. Глесстон предложил осмотреть печать. На ней значилось: «Военный госпиталь. Амстердам». В коробочке оказалась пуля от крупнокалиберного пистолета. Глесстон зачитал текст прилагаемого к этой необычной посылочке письма: «Я, голландский врач Ван-Гуттен, настоящим удостоверяю, что прилагаемая при сем пуля извлечена мной из тела английского лейтенанта Ральфа Коннели 25 мая 1901 года, когда наш полевой госпиталь дислоцировался в долине реки Вилге. Английский лейтенант Ральф Коннели был подобран конным разъездом буров. Благодаря своевременно проведенной операции лейтенант Коннели остался жив и передан в лагерь военнопленных».

После некоторого молчания Глесстон продолжил:

— Нам и сейчас видно, что присланная из Голландии пуля, выпущена из пистолета за номером одиннадцать — девятьсот девятнадцать, принадлежащего вам, полковник Мэрдстон. Но тем не менее дополнительную сверку проведет криминалист. Прошу не задерживаться, полковник. Вы находитесь под арестом.

Такая концовка ошеломила меня. Кеб с офицерами и полковником уехал в одном направлении, а мы, то есть я, Холмс и Лестрейд, поехали в нашу квартиру.

В пути мы не задавали Холмсу никаких вопросов, но дома, разместившись за столом, стали напряженно ожидать, когда он прольет свет на все случившееся.

— Ну что же, друзья мои, — сказал Холмс, — я вижу в ваших глазах нетерпение. Вам хочется узнать, как дело полковника Мэрдстона пришло к такому финалу. Расскажу вам об этом в самых коротких чертах. Неожиданные факты обрушились на вашу голову, Лестрейд, и опрокинули наиболее очевидные версии. Я понял, что медлить более нельзя, и отправился в Ипсуич. Адрес слесаря Эдварда Трента мне был известен еще с первой, моей поездки. Я решил навестить этого единственного из нам известных подчиненных полковника Мэрдстона по англо-бурской войне. Он принял меня в своей скромной квартире. Я сказал, что зашел с тем, чтобы передать ему привет от Ральфа Коннели. Он сразу спросил меня, был ли я на континенте, откуда я знаком с Коннели. Я ответил, что все не совсем так, на континенте я еще не побывал, но съезжу туда, если в том выявится необходимость. Потом я спросил его, как хорошо он знает полковника Мэрдстона. Он насторожился и резко заявил, что с полковником Мэрдстоном он не знаком. Я сказал, что такое утверждение, пожалуй, правомерно, ибо в Африке Эдвард Трент служил под командованием не полковника, а майора Мэрдстона. Когда же Трент двинул Мэрдстона по черепу, то он не спрашивал, какое тот звание имеет. А общение их, крайне, правда, кратковременное, вполне можно определить как тесное.

— Между прочим, — заметил я Тренту, — Ральф Коннели обеспокоен состоянием вашей левой руки. Я вижу, кончик бинта на ней выглядывает из-под рукава.

— Вы что — врач? — спросил он меня.

— Нет, — ответил я ему, — врачом является мой друг Ватсон, он, если потребуется, может посмотреть ваше ранение и указать способ быстрого излечения. Я же — сыщик Шерлок Холмс, заинтересовавшийся историей нападения на полковника Мэрдстона в его доме. Следствие было направлено по ложному следу благодаря оставленным преступником отпечаткам пальцев. При проверке в картотеке Скотленд-Ярда было установлено, что принадлежат они некоему Тиму Пибоди. По сравнению с этой уликой бледнело что-либо другое. Однако отпечатки пальцев руки были не единственным следом, оставленным преступником. Какой-то интерес мог представить собой и отпечаток ботинка его, хотя, конечно, куда менее характерный. Однако я обратил внимание, что на ногу верзилы Тима Пибоди едва ли смог бы налезть такой ботинок. Если бы даже он и ухитрился как-то напялить его, то передвижения были бы крайне затруднены и преследователи тут же настигли бы преступника. След был очень четкий, и повреждение ранта на внутренней стороне видно вполне ясно. Вот этот отпечаток. Если мы сопоставим его с тем, что оставляет ваш ботинок, то идентичность их ни у кого сомнений не вызовет.

Наша беседа с ним была, я бы сказал, более прямолинейной, чем с вами, Ватсон и Лестрейд. Но это, пожалуйста, не относите на счет моего к вам неуважения. Просто при беседе с Трентом уже выяснились все основные детали и мне нужно было его оглушить своей осведомленностью.