Из химических приключений Шерлока Холмса

Сэр Блекетт держался с нами очень приветливо, но глаза его смотрели на нас испытующе. Это был плотный, нестарый еще мужчина, с внешностью, не располагающей к большой доверительности

— Я здесь проживаю не столь давно. У меня много дел в Лондоне, и я постоянно туда наведываюсь. Вот и сейчас я еду на станцию к поезду. Проезжая мимо, я слышал игру на скрипке, это вы играли, доктор Ват-сон?

— Нет, сэр, вы слышали игру моего друга.

— Превосходно! Я тоже любитель музыки. Мне удалось восстановить пришедший в упадок орган, и я иногда позволяю себе поиграть на нем. Когда-то в этой части у меня были честолюбивые мечтания, но их пришлось оставить и заняться коммерческой деятельностью. Моя воспитанница, леди Джейн, также музицирует — на фортепьяно. Пожалуй, в значительно большей степени, чем я, ибо деловые заботы ее не касаются. Было бы очень приятно, если бы вы приняли мое приглашение посетить нас. Я пришлю за вами экипаж. Захватите, пожалуйста, вашу скрипку. Я надеюсь, вы не откажетесь составить компанию леди Джейн в ее музицировании. Познакомитесь с моими владениями, у которых, к моему великому сожалению, столь нелицеприятная репутация. У нас прекрасный парк, стоящая внимания оранжерея. У меня много дел, и я сожалею, что всем этим прелестям не могу отдаться всецело. Посетите нас. Здесь мало культурных людей, и, как ни прекрасна окружающая природа, скука может одолеть вас.

Само собой разумеется, что мы изъявили сэру Блекетту свою признательность и обещали быть у него. Он торопился к поезду и должен был вернуться через два дня. Наша ссылка на то, что в присылке нам экипажа нет необходимости, что тут близко, на Блекетта не подействовала. Он сказал, что в дальнейшем — как нам будет угодно, а первоначально он считает своим долгом доставить нас к себе.

В последующие два дня мы продолжали свои прогулки и наслаждались окружающей нас природой. Поздно вечером мы вдруг услышали со стороны замка низкие звуки. Порывы ветерка относили их в сторону, но затем стихло, и мы стали различать их более явственно.

— Вслушайтесь, Ватсон, — сказал мне Холмс, — ведь это органная музыка. Мне даже кажется, что я улавливаю хоралы Баха. Видимо, сэр Блекетт вернулся из Лондона, и мы завтра можем ожидать его экипаж.

Мы стояли молча и напряженно вслушивались. Вдруг из-за замка в небе появились огоньки. Они пронеслись к лугу и исчезли. Потом они вновь появились и устремились в обратном направлении. Музыка стихла, а огни пролетели совершенно беззвучно. Сознаюсь откровенно: меня охватило какое-то оцепенение, и я следил за огнями затаив дыхание. Холмс вывел меня из этого оцепенения, заметив, что фермер, оказывается, не выдумывал басни.

— Дьявол вернулся в свое гнездо, — сказал он, — и его духи, как мы имеем возможность наблюдать, опять заметались по ночному небу. Хорошо, что незаметно у них стремления к нашему жилищу, а то наши благочестивые хозяйки перепугались бы насмерть.

В середине следующего дня, как и предполагалось нами, от сэра Блекетта прибыл экипаж. Кучер поклонился нам и сказал, что нас ожидают в замке.

Ехать пришлось недолго. Сэр Блекетт приветствовал нас, стоя на ступеньках крыльца. Мы проследовали за ним в его покои. Рассматривали их с любопытством. Высокие потолки, старинная лепка, просторность производили впечатление, но трудно было отделаться от чувства какой-то мистичности. Мы оказались в большом зале. У передней стены высился орган.

— Это моя гордость, — сказал Блекетт, — он был совсем заброшен, и мне пришлось немало потрудиться и приложить усилий, чтобы этот инструмент зазвучал, как в прежние времена.

Он сел на орган и взял несколько аккордов. Мы внимательно слушали. Видимо, хозяин был когда-то незаурядным музыкантом. Зазвучала торжественная музыка, исполняемая хозяином. Это были хоралы Баха.

— Это мое наслаждение, — сказал сэр Блекетт, — отключающее меня от многочисленных забот, заставляющее на некоторое время забыть о несовершенстве всего земного.

— Вы великолепно играете, — сказал Холмс, — диву даешься тому, что вы не утратили своего умения, не имея постоянной практики.

— Конечно, мистер Холмс, прискорбно, что я не имею возможности отдаться музыке всецело. Когда-то мне прочили большую будущность в музыкальном мире. Однако этому было не суждено сбыться. Наследство, оставленное родителями, призывало меня заняться земными делами, и юношеские надежды пришлось оставить.

— Слушая вас, — сказал Холмс, — я вспомнил легенду о Бахе. Он как-то забрел в одну сельскую церковь, когда в ней не шла служба, но органист упражнялся в своей игре. Великий композитор попросил тогда разрешения что-нибудь и ему воспроизвести на органе. Музыкант разрешил — и слушал как зачарованный. А когда музыка окончилась, он воскликнул: «Это или дьявол, или сам Бах!»

Сэр Блекетт засмеялся.