Из майсов моей Бабушки

Вас никогда не волновал вопрос, как появляются весной в Алма-Ате, в дождь, в лужах на асфальте, земляные черви? Притом бывают не маленького размера. Это когда в апреле на березах длинные серёжки, они мягкие, и с них всегда сыплется жёлтое, мелкое конфетти. Которое после дождя оставляет веснушки на лужах, с этими червями.

В один такой весенний, дождливый день я стоял над микровской лужей и медитировал над червями.

Шёл 92 год. «Великая депрессия» уже была в полном разгаре.

Базары воняли китайским ширпотребом, шныряли шнурки в штанах с лампасами. Ларьки как прыщи, громоздились на всех остановках. Магазины, знаменитые еще с советских времен, закрывались регулярно. Дороги-вены, были в коррозии. Город болел.

В общем, я размышлял, как сюда добрались черви. Сзади раздался автомобильный сигнал.

Передо мной вдруг оказалась чудо американского машиностроения длинной с Икарус и шириной с ЗИЛ, морковного цвета монстр со значком Шевроле на капоте. Внутри сидел пожилой, седой мужчина с бородой. Назовём его, пум… пум… Жоржем. Жорж вышел из машины, хлопнул по крыше.

— Ну что берёшь аппарат?

Признаюсь честно, был молод, неопытен. Тачка просто убила. Жорж был в ковбойской шляпе, которая на фоне полуубитого овощного гармонировала с монстром. Шева была 69 года рождения. Американский гигантизм прослеживался в каждой детали. Салон с огромными диванами, ручка переключения скоростей на руле. Автомат. Ну, класс!

Не учёл я только: первое, где брать запчасти. Второе, у Шевы стоял мотор как у теплохода, и бензин Шева ела не меньше. Но то уже было второе. У меня никогда не было машины, а тут я получил права, и скопил на продаже всякой фигни немного денег. И я пал! Мы оформили документ, Жорж в придачу надел на меня ковбойскую шляпу и вышел из машины. Все! Дальше надо ехать. Я завел монстра, сижу. Блин, две педали, куда проще? Машина молотит поршнями и ест, на тот момент, очень дорогой и главное дефицитный бензин. В баке мало. Надо ехать на заправку. И я поехал, на втором квартале я почувствовал уверенность, и, когда я свернул с Шаляпина на Правду, я уже пел. На заправке на Джандосова бензина в то время не было. Но стояли шнурки в лампасах которые продавали канистрами. Увидев меня, они как-то сдвинулись в кучку, канистры поставили в ряд. Я открыл окно и свистнул.

— Ээээ! Две канистры неси!

Пока я доехал обратно, половины бензина уже не было. Блин.

Ба уже совсем старенькая, но ум еще сохраняла. Она вышла с палочкой во двор.

— Это что за крокодил? Ты где это взял? Ты ее в Иссыке купил?

— Ба, причем тут Иссык?

— Только что смотрела, что там археологи курганы раскапывают, они тебе продали? На одном такая же шляпа была.

— Ба, да ты посмотри какая тачка, садись прокачу.

— Сам катайся, а лучше оставь тут, пусть с нее дети зимой на санках катаются.

И ушла. Ну блиииин, не оценила.

Радость была недлинной.

По ней действительно зимой катались дети.

Но, подошёл Каныш, старый дворовой знакомец, с которым мы не часто общались, и увидел аппарат.

— Вауууу, ты где такой кантристайл надыбал?

Зараза, еще один.

— Давай до Никольского проскочим?

— А давай!

Мы с шиком, пронеслись через весь город и, перед Никольским базаром, оказались на улице Виноградова. На Виноградова полторы полосы, двух не было. И Шева заняла полторашку полностью, на Космонавтов загорелся красный, я резко ударил по тормозу, крокодил встал, как вкопанный, и сзади — БУМ!

— Кан, что это было?!

— В жоРу нам въехали, что? Пошли разбираться.

Мы вышли, стояла новехонькая ВАЗ девятка, цвета мокрый асфальт с разбитой фарой, еще без номеров. Водитель Аксакал, сидел на корточках, перед бампером и что-то причитал на казахском.

Хвала небу, что со мной был Кан.

Он быстренько провел переговоры. И обнял Аксакала. Мне было очень жалко деда, тем более, что на моем американце не было даже царапины.

Каныш провел деда к его машине, дождался пока тот уедет.

— Все, поехали, — махнул мне рукой.

— Кан, ты что ему сказал?

— Да он сам виноват, дистанцию не держит, я ему предложил если хочет, ГАИ вызвать, естественно, он отказался.

— Ну жалко деда, машина новая.

— Да бампер цел, краска в порядке, только фара. Сейчас агай за нее коримдык получил, на него и купит новую фару. А ты лучше избався от кантристайла.

Из майсов моей бабушки, или В память мастеру

В один майский вечерок, когда в Алма-Ате уже пахнет летом, и становится жарковато, мы с Ба сидели на кухне, и я помогал ей лепить пельмени.

Ба раскатывала из теста небольшие лепёшки, а я накладывал в них мясо, чайной ложкой. За окном стоял фон из трелей цикад и сверчков.

— Ба, а расскажи какую-нибудь байку.

— Включи пластинку со сказкой, она тебе расскажет, а у меня все правда.

— Ну, правду расскажи.

— Да вот, смотрю на твою шевелюру и вспоминаю Яшу. Яша был великий парикмахер, кроме того, он еще был и химик.

— Это как?

— Ну, в те годы еще не было всяких химий-шмимий, столько красок для волос, и, тем более, лаков. А вот у Яши было, он их делал сам.

— А волосы потом не вылезали?