Из страны мертвых. Инженер слишком любил цифры. Дурной глаз

Затылок дяди Робера был похож на двойной восковой валик, а в зеркальце заднего вида отражался его глаз — один, точно на картине футуриста, но необычайно подвижный: несколько секунд он следил за дорогой, а затем, полуприкрытый тяжелым веком, менял направление взгляда. Реми знал, на что косится этот глаз. Раймонда, вероятно, тоже знала, поскольку время от времени одергивала юбку. Реми откинулся на сиденье, попытался прогнать все мысли и подремать. Но почему Раймонда согласилась сесть впереди? Потому что дядя властно усадил ее подле себя? С другой стороны, она и сама нисколько не возражала… Эти бесстрастные, замкнутые лица — поди узнай, что за ними. Обман начинается уже с оболочки, с наружности, а там, внутри, — непонятная, недоступная сущность. Как все было просто тогда, раньше! В доме был Отец — не слишком веселый, но зато он приносил подарки, и на кровать Реми игрушки сыпались так, словно каждое утро было рождественским. А еще были Гувернантка, Старая Служанка и Шофер — и все обслуживали больного, все существовали только ради него. А что они делали, когда уходили из комнаты Реми? Долгое время он не задумывался над этим. Ему смутно казалось, что они просто исчезают подобно куклам-марионеткам, уложенным в коробку. Реми не желал мучиться из-за них, а ему была бы мучительна мысль о том, что Раймонда, Адриен или даже Клементина живут какой-то своей жизнью, личной, скрытой от его, Реми, глаз. И вот теперь он понял, что ошибался, что каждый из них обладает собственным миром, куда вход ему заказан. И он, Реми, оказался посторонним. Что толку, что он может ходить? В результате ему открылось, какие вокруг замкнутые, неприступные люди, чьи лица и глаза служат лишь прикрытием. К ним не пробиться! Реми вздохнул.

— Реми, тебе надо бы перекусить.

— Спасибо, не хочу.

Что за идиотская деревенская привычка есть в дороге! Уж не нарочно ли Клементина изводит его? И почему она вроде как и не замечает дядиных ухищрений? Почему?.. Эти «почему» липнут к Реми со всех сторон, словно летающие ранней осенью паутинки. И ни на один вопрос нет ответа. Почему погибла собака? Хорошо, пускай она сильно испугалась — так считает Раймонда, так считают здравомыслящие люди, которые боятся рассуждать дальше. Но чего так испугалась собака? Почему она отскочила на проезжую часть, точно ее толкнуло что-то невидимое? Впрочем, возражать реалистам бесполезно: до истины все равно никогда не добраться… Дорога бежала до самого горизонта, капот то и дело, точно водорез, срывал справа и слева накипь рыжеватой лесной поросли, со свистом рассекая мешанину веток. Реми нравилась такая лихость. Он нередко мечтал о том, чтобы стать роботом, чтобы умные механизмы защищали его тело и были бы его составной частью. Зачем нужны руки, ноги — эти слабые, некрасивые конечности, ведь они человеку только в тягость, только приковывают его к земле. Иногда Реми просил принести ему в комнату спортивные журналы и с недоумением рассматривал бегунов, пловцов, боксеров… На снимках их всегда окружали женщины: они протягивали спортсменам букеты и подставляли лица для поцелуев, а к ним склонялись потные рожи, готовые, казалось, укусить, разорвать на кусочки…