Избавление

— У меня, — ответил Скур, — но тут кресалом не обойдешься. Не волнуйся, я зажгу мост.

Мортек оглянулся и махнул рукой, призывая спутников уезжать.

— Что он должен сделать? — спросил Ло Фенг.

— Кажется, он должен нанести руну, — прошептала одна из сестриц. — Не уверена, я не очень любила листать обрядовые манускрипты. Руну. Но не ту, которой начинается жатва. Другую. Руну радости. Она похожа, но чуть другая.

— Вот, оказывается, что они считают радостью… — процедил сквозь зубы Стайн.

— Это что же? — пробурчал Скур. — Вас этому учат, девоньки?

— Вдалбливают в головы гимны и ритуалы, — скривилась другая сестрица. — Розгами, палками, хлыстами. По-разному.

— И что? — пытался разглядеть, что делает Мортек, Скур. — Любой может подойти и написать что-то?

— Только тот, в ком есть сила умбра, — ответила сестрица. — Кажется, Мортек уже рассек себе запястье. Надеюсь, он знает, что он делает. Он ведь должен написать это кровью. И если менгир не примет жертву, принесенную ему, его зарубят. В смысле — Мортека.

— Как они узнают? — спросил Ло Фенг. — Как они узнают, принял он или не принял.

— Он должен стать черным, — ответила сестрица. — Цвет этого менгира должен измениться. Полностью. Проклятье!

— Что такое? — приподнялась на носках вторая.

— Кажется, он рисует ее наоборот, — прошипела первая.

— Это же знак беды! — выдохнула вторая.

* * *

Менгир начал темнеть на глазах. Но он не становился черным. В нем, особенно в его белой части, заклубилось что-то алое. И в тот короткий миг, когда оставались неподвижными и энсы, окружившие менгир, и энсы, оставшиеся у моста, хотя последние словно что-то почувствовали и стали разворачиваться к блестевшей от пролитого масла переправе, Мортек упал в траву, где лежала его глевия, и уже оттуда махнул рукой. И мост вспыхнул. Оделся стеной пламени, за которой сразу стал невидим и Мортек, и энсы, и даже основание менгира, который и сам теперь с каждой секундой все больше напоминал огромную, выставленную на попа головню.

— Что он творит? — крикнул Стайн, отшатываясь от пламени.

— Он уничтожает менгир, — ответил ему Скур. — Вот ведь… Никогда бы не подумал, что одним знаком…

— Я слышал, что это менгир символизирует нерушимость Храма Кары Богов, — прошептал Ян.

Гледа смотрела, не отрываясь, на окутанные пламенем грани священного камня и не могла поверить своим глазам. Менгир горел, горел, словно он вырезан не из камня, а из сухого дерева, и горел не просто ярким пламенем, а горел так, словно невидимый кузнец накачивал это пламя мехами своего горна. Даже здесь, за пропастью, в которой шумела узкая речка, лицо Гледы опаляло не пламя на мосту, а пламя менгира. Затрещали от жара и вспыхнули сразу обе избы и сторожевая вышка. Запахло паленой плотью.

— Вот это да, — прошептал Скур и посмотрел на окаменевшего Ло Фенга. — А ведь все чисто. Теперь тут не то что пригляд, а всякое колдовство прахом пойдет.

— Так вы не шутили, что Мортек был жнецом? — удивился Ян.

— Он погиб как человек, — прошептала Гледа.

— А если он опять встанет под их руку? — предположил Ян. — Под руку других жнецов? Есть же у них где-нибудь логово?

— Такое не прощается, — произнес Ло Фенг. — По коням!

* * *

Они заняли места в седлах, но не смогли сдвинуться с места, хотя менгира уже не было видно. Но когда прогорел и мост, оставив от себя только два обугленных кедровых бревна, перекинутых через пропасть, в дыму, поднимающемся над грудой раскаленного камня, бывшего некогда менгиром, появился человек. Он шел медленно, словно с трудом переставляя ноги. На этом человеке не было одежды, хотя одеждой можно было счесть обугленную кожу, которая лопалась при его движении. Все, что у него было неповрежденным, так это только глевия в его руках. Человек дошел до моста и пошел медленно по одному из дымящихся бревен, ступая по нему похожими на угли ногами. Кроме всего прочего, у него не оказалось одной из рук.

— Моркет, — выдохнула Гледа, приглядевшись к клочьям обгоревших волос.

— Проклятье… — спрыгнул с лошади Ло Фенг.

Моркет остановился на краю пропасти, уронил глевию, которая зазвенела на камне. Дождался, когда к нему приблизится Ло Фенг, прохрипел что-то и опрокинулся обгоревшим телом в пропасть.

Все замерли.

— Что он сказал? — спросила одна из сестриц.

— Я не уверен… — замотал головой Ло Фенг.

— Демон тебя раздери, эйконец, — раздраженно повысила голос вторая. — Мы все знаем, что умбра так просто не убить. И все знаем, что это не прогулка у костерка, кем бы и когда бы он ни вернулся к жизни. Но, даже умирая, они чувствуют все, как люди! И я бы не хотела такой смерти! Что он тебе сказал?

— Он сказал, что слова сами по себе ничего не значат, — ответил Ло Фенг. — Значат дела. И еще сказал, что его коня зовут Черныш.

Глава шестнадцатая. Соблазн

«Человек состоит из своих желаний, демон — только из них»

Пророк Ананаэл. Каменный завет