Избавление

Гледа и в самом деле напрягала руки, которые стягивал ремнями Клумп. Напрягала, чтобы они не перестали ей подчиняться. Странно, но она не испытывала ни стыда, ни страха. Стыд замещался ненавистью, которая почему-то не нарушала ни спокойствия, которое не покидало ее, ни жара, что продолжал владеть ее телом. Страха же не было вовсе. И не только потому, что ничего страшнее того, что угнездилось в ее чреве, просто не могло быть. Страха не было вовсе, потому что, даже оставаясь притянутой за руки и за ноги к широкой скамье, она ни секунды не сомневалась в том, что убьет и принца, и этого здоровяка Клумпа, и всех гостей принца, и всех, кого разыщет в этих стенах. Но кроме отсутствия стыда и страха она ощущала и странную жажду, которая каким-то образом связывала между собой и убитого в центре Лейпуса несчастного Унга, и этого безумного принца, и кривой менгир, который должен был находиться где-то у нее за спиной и, наконец, чудовище, что затаилось у нее в чреве. Она должна будет убить всех, кто узнал о ее беременности. И она должна будет приглядеться к этому менгиру.

«Мама», — словно из-за горизонта донесся далекий оклик, и Гледа почувствовала, как засаднила ее плоть на груди под врезанными в нее камнями.

— Ласточка? — удивилась она.

«Мама», — услышала Гледа снова.

Нет, это не было голосом. Это было вибрацией ее тела. Ароматом, донесшимся до ее ноздрей. Стуком за тонкой стеной. Звуком шагов. Дыханием. Обжигающей жаждой.

«Мама, я помогу. Только не мешай мне. Не останавливай меня».

«Святые боги, Ласточка…»

«Боги не святые, мама. Только не останавливай меня…»

«Я подумаю…»

* * *

Наверное, принц Гал считал себя неплохим воином. Во всяком случае, ножи он метал правильно. Пусть и подошел слишком близко. Промахнуться с двадцати шагов было сложно. Но у принца дрожали руки, и он промахнулся. Первый же брошенный им нож рассек кожу на теле Гледы и, кажется, поцарапал ей ребро.

— Вот демон, — выругался принц и потянулся к кубку с вином. — Пока не опрокину три кубка, рука дрожит.

Следующий брошенный им нож задрожал, вонзившись в ладони от уха Гледы, и она с трудом сумела удержаться от дерганья головой.

— Уже лучше, — засмеялся принц, и тут же пронзил ножом Гледе правое предплечье. Она заскрипела зубами, но не закрыла глаза, хотя боль и захлестнула ее.

— Стойкая девочка, — крякнул над ее ухом Клумп.

Еще три ножа поочередно вонзились в дерево возле левой руки Гледы, пока последний не пронзил ей левое плечо. Боль была невыносимой, к тому же Гледе пришлось дернуться, чтобы уберечь от рассечения сухожилие, но она все так же смотрела на принца.

— Есть! — заорал он под восторженные крики друзей. — Пора перейти к основной части. Нет ничего слаще, чем лишать чести противника, который не сдается. Жаль, что среди упрямиц так мало красавиц. Клумп! Переворачивай ее!

«Мама…»

«Я слышу…»

Громила был довольно нежен с Гледой, хотя она так ни разу и не посмотрела ему в лицо, не сводя взгляда с лица принца. Клумп придерживал плоть Гледы, когда вытаскивал из нее ножи и даже мазнул каким-то вонючим снадобьем по ее ранам. Этими же ножами он осторожно перерезал путы на ее руках и ногах, а когда переворачивал, одернул платье у нее на спине и, наверное, удивился, когда понял, что тонкая и явно покалеченная рука держится за его ворот. Секунду он пытался стряхнуть ее пальцы с завязей своего котто, а в это время Гледа сползла со скамьи коленями на холодный пол, а когда Клумп наклонился за ней, чтобы водворить ее на место, внезапно выпрямилась, поймав промежность великана на левое окровавленное плечо. Он был тяжелее Гледы раз в пять и никак не ожидал, что она сможет его поднять, поэтому очень удивился и с этим же удивлением на широком лице полетел через ограждение галереи вниз к основанию менгира, поскольку зал, в котором принц забавлялся с пленниками, на эту галерею и выходил.

Меч Клумпа, выскользнув из ножен с мгновенным скрежетом, остался в руке Гледы. Пожалуй, он был тяжеловат для нее, но уж куда легче, чем его хозяин. Гледа взглянула через парапет, увидела внизу Ло Фенга, сражающегося с выпущенными во двор уродливыми клыкастыми тварями, и повернулась к столу, от которого к ней уже летели с обнаженными клинками приятели Гала. Медленно летели, слишком медленно. И размахивали своими мечами слишком медленно. Настолько медленно, что ей почти не приходилось отбивать их удары, достаточно было делать шаг в сторону или уклоняться от любого из них. И самым медленным из них был принц.

Он ждал, когда ее зарубят, и слишком поздно решил убежать. Его она убила последним. Сначала хотела перетянуть ему руки и ноги и превратить его в человеческий обрубок, которых немало лежало, наверное, на льду в подвалах замка, а потом потрясла головой, поморщилась, как будто избавлялась от морока, оказалась раньше принца у выхода из зала, в короткой схватке в два взмаха отрубила ему руки, дотащила скулящее убожество до все того же парапета и швырнула его на кривые грани менгира.

— Ты как там? — крикнул снизу Ло Фенг, который уже успел расправиться с предложенными ему соперниками.