Избранное

Возделывать свой сад монах готов,как водится поныне в братстве белом;у каждого в саду отдельный рай,и каждый ждет, что над его уделомгрядущий майвосторжествует в сочетанье целомпотайных сил и девственных цветов.Кистями изможденными перстовсебе сжимая голову, где токибегут, успокоения не зная,

сидит монах подчас, и шерстянаяодежда не скрывает рук-шестов,и для ладоней крепкие флагштокивздымаются, святыню поминая.Пусть кирие, пусть мизерере — даньнебесным кущам, голос молодойне хищник, дышащий враждой,но и не лань,а конь, который скачет без седла,куда б его дорога ни вела,

и яростно грызет он удила,на всем скаку разгорячен уздой.Сидит монах один, а гнет раздумийсломать грозит широкие запястья;монаху в тягость разум-иждивенец.Приходит вечер, нежный возвращенец,быстрее мчится вихрь-переселенец,сгустились тени, вестницы ненастья.Колышется, как на цепи челнок,сад, где обветрен каждый черенок,

сад в сумерках, как в сумрачных волнах;кто этот челн отвяжет?Юн монах.Он знает: мать не дождалась весны.Она мертва. Она звалась Ла Станка,сосуд, разбитый грубо без вины,когда отец монаха сокрушилкувшин, который сам же осушил.Лишь красный мрамордля нужд страныумело добывать — его занятье;

отца боится город Пьетрабьянка;беременных страшит его проклятье;он ходит ночью, как дурные сны.А сына здесь Мадонна Долорозахранит, как всех, что Ею спасены,но и в монастыре гнетет угроза:цветами пахнет, кажется, распятье,а в цветнике его цветы красны.(Перевод В. Микушевича)

Страшный суд