Лето
Босиком, босиком по траве муравленной
Ты июльской порою к речушке спешишь,
Над тобою синь неба в окружении чащи зеленой,
Ты вприпрыжку бежишь, сам с собой говоришь.
Обувь прочь! Нет препятствия между тобой и землею,
Каждый камушек чувствуешь под ногою своей,
Вон река тихо плещет внизу бирюзовой волною,
В сердце тихая радость – чу, поет соловей.
Вот круги на воде, посмотри, возникают.
Над осокою острой стрекозинные крылья шуршат,
Водомерки скользят, над водой ивняки нависают
И стрижи быстрокрылые над тобою свистят.
Тишина и покой, земляника глядит по оврагу,
Манит глаз твой своею красой – краснотой.
Шмель над взяткой трудится, толстячок – бедолага,
Голубей воркованье раздается из леса порой.
Полдень. Хохот и шум над вознею ребячьей.
Освещаемый солнцем лес стоит над рекой,
И табун лошадей поспешает с толпой жеребячьей,
Пастухом подгоняемый на водопой.
Грудью кони речную волну раздвигают,
И до храпа в нее с подсаном на спине,
И от счастья мурашки по спине пробегают,
А тебе, городскому, все кажется это во сне.
В том малиновом рае, августовском невиданном,
От жары задыхаешься в этом сладком раю.
Ведь недаром и звон колокольный зовется малиновым
В честь той ягоды нежной и сладкой, о которой пою.
Вечереет, земля вся укутана темноты покрывалом,
Так тепло, хоть постель из травы шелковистой стелить.
Над тобой небо звездное пораскинулось, как одеяло,
И как хочется сердцу с любимою счастье делить.
Ой ты, лето мое! Ой, деревня, родная деревня…
Бесконечную жизнь мне бы с вами прожить,
Но жестокая жизнь предложила кочевье,
И мне вас, дорогие, с суетой городскою делить.
Но урывками все же я к тебе приезжаю.
Вольной грудью дышу, и свободою не надышусь.
Ощущением счастья тот мир облекает.
Подожди, скоро снова с тобой обнимусь.
Осень
О, сень лесная, бабье лето! Слышу тишину.
Сквозь желтую листву последние лучи струятся.
И в сите солнечных лучей я вижу красоту,
Ту красоту, которая вдруг заставляет волноваться.