Избранные труды

Исторически для установления факта смерти когда-то требовалось прекращение дыхания; прикладывали зеркало ко рту больного, и, если оно оставалось блестящим, признавался факт наступления смерти. Однако современная медицина уже давно отказалась от этого критерия. М. И. Авдеев писал в 1953 г.: «Прекращение дыхания само по себе еще не означает наступления смерти, ибо дыхание после кратковременной остановки может быть восстановлено искусственным путем».[1111]

В дальнейшем признаком наступления смерти считалась остановка деятельности сердца, отсутствие пульса, и в той же работе М. И. Авдеев писал: «Остановка сердца не сопровождается немедленным прекращением жизненных процессов в отдельных тканях и органах».[1112]

Многие врачи теперь считают, что смерть наступает с прекращением деятельности мозга, в то время как сердце может биться еще некоторое время. Так, Поль Рассель, главный хирург Массачусетской больницы, исходит из того, что «моментом смерти человека следует считать момент смерти мозга, а не смерти сердца».

Съезд ведущих специалистов в области медицины и биологии, состоявшийся в США в 1966 г., обсуждал вопрос об использовании органов умершего, и в принятом решении сказано: «Определение момента смерти дело врача. Поддержка жизненных функций дыхания и кровообращения искусственными средствами, когда смерть мозга очевидна, является мучительным и бесплодным продолжением ложных надежд на выздоровление. Возникает вопрос: когда же искусственная поддержка должна быть прекращена? Мы считаем, что отсутствие циркуляции крови в мозгу в течение трех-шести минут несовместимо с жизнью мозга».

Широко распространенным признаком наступления смерти признавалось наличие трупных пятен в результате прекращения крово обращения, что вызвало во многих судебно-медицинских уставах требование длительных сроков от момента смерти до момента разрешения вскрытия трупа. Между тем изъятие органа, необходимого для жизни донора, может иметь место только в случае его смерти. Даже при согласии донора отдать такой орган при жизни его недопустимо, так как наше право карает убийство с согласия потерпевшего, вне зависимости от его мотивов и вне зависимости от того, сколько этот человек может еще прожить.

А. А. Вишневский совершенно справедливо пишет, что «и здесь никто не должен поступаться гиппократовым “не вреди” и действовать вопреки закону и этике».[1113]

В августе 1968 г. в Сиднее проходила XXII ассамблея Международной медицинской ассоциации, посвященная вопросу о научном определении смерти. Участники ассамблеи пришли к выводу о необходимости пока ограничиться общим указанием врачам с тем, чтобы к детальному определению смерти вернуться в дальнейшем.

В декларации, которая была принята в Сиднее, указывалось, что определение момента смерти остается ответственностью врача, который констатирует его на основе клинических данных, дополняемых в случае необходимости показаниями диагностических приборов. При этом следует исходить не из возможности искусственного поддержания жизни отдельных клеток и тканей, а из возможности сохранить пациенту жизнь. Важен, по мнению ассамблеи, не момент умирания отдельных клеток и органов, а уверенность в том, что происхождение процесса необратимо, к каким бы средствам ни прибегали.

В дискуссии на ассамблее большинство делегатов высказалось за то, чтобы врачам, которые констатируют смерть пациента, было категорически запрещено принимать участие в операциях по пересадке его органов другому пациенту.

В декларации говорится, что в случае если имеется в виду пересадка органов, то момент смерти должны констатировать два или более врачей, которые никоим образом не должны быть непосредственно связаны с трансплантацией органов.[1114]

Поскольку критерием биологической смерти многие специалисты признают постоянное прекращение деятельности мозга, возникает вопрос о том, что понимать под словом «постоянное»?

Французская академия медицинских наук признала, что если линия энцефалограммы горизонтальна (плоская) на протяжении сорока восьми часов, то можно признать факт наступления смерти.[1115] Однако и теперь высказываются сомнения, дает ли такое решение вопроса абсолютную достоверность для констатации смерти.

Г. М. Соловьев высказывает мнение, что критерием наступления смерти должно быть то, что мозг умер окончательно и необратимо. Он полагает, что требуется установить: 1) полную утрату всякого сознания, 2) полную утрату мышечных рефлексов и атонию мышц, 3) спонтанную (самопроизвольную) остановку дыхания, 4) падение артериального кровяного давления с момента прекращения искусственного поддержания его и 5) абсолютно плоскую конфигурацию кривой мозговых функций энцефалограммы. Он, однако, правильно указывает, что и эти критерии действительны с оговорками. Они неприменимы для младенцев, недостаточны при острых отравлениях и при охлаждениях организма.[1116]