Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Я вполне согласен с тем, что капитал действительно обладает приписываемой ему физической производительностью, т. е. что при его помощи можно произвести большее количество продуктов, чем без него³⁸⁹. Я могу также согласиться, хотя здесь связь не так уж обязательна, — что большее количество благ, произведенных при помощи капитала, обладают также и большей ценностью, чем меньшее количество благ, которое могло быть произведено без его помощи. Но ни одна черта во всем этом ходе мыслей не указывает на то что большее количество благ должно иметь и бо ́льшую ценность, чем субстанция капитала, затраченного на производство таковых,

— в чем и заключается сущность объяснения явления прибавочной ценности.

Я поясню это конкретнее на известном примере Рошера. Я охотно соглашаюсь с тем и понимаю, что при помощи лодки и сетей ежедневно ловят 30 рыб, между тем как без этого капитала ловили бы только три. Я охотно соглашаюсь и понимаю, что 30 рыб обладают большей ценностью, чем прежде три рыбы. Что же касается утверждения, что 30 рыб должны обладать большею ценностью, чем амортизационная доля лодки и сетей, затраченных на их ловлю, — то оно отнюдь не обусловливается и не поясняется сделанными предположениями и уж ни в коем случае не вытекает из таковых. Если бы опыт нам не говорил, что ценность выручки на капитал всегда больше ценности затраченного капитала, то наивные теоретики производительности не дали бы нам ни одного аргумента, который заставил бы нас считать необходимым это положение. Могло бы быть и иначе. Почему, например, капиталы, доставляющие большую выручку, не могут, ввиду последней, цениться высоко,

так высоко, чтобы ценность капитала равнялась ценности получающегося в большом количестве продукта. Почему, например, лодка и сети, которые за все время своего существования способствуют получению излишка в 2700 рыб, не могут быть равноценны именно тем же 2700 рыбам, получению которых они способствовали? В таком случае — при всей физической производительности — не было бы никакой прибавочной ценности.

У некоторых выдающихся представителей наивной теории производительности встречаются, как это ни странно, такие положительные замечания, на основании которых можно этот последний вывод — отсутствие прибавочной ценности — считать естественным. Некоторые из них прямо-таки высказывают взгляд, что ценность субстанции капитала имеет тенденцию приравниваться к ценности получающегося из него продукта. Так, например, Сэй пишет (Traité, p. 348), что ценность fonds productifs вытекает из ценности продукта, который может получиться из таковых; Ридель в § 91 своей политической экономии развивает подробно мысль, что «ценность средств производства», следовательно, и капитала, зависит главным образом «от их производительных сил или от обеспеченной за ними, в силу неизменных основных законов, производства, способности оказывать большее или меньшее содействие в производстве вещественных ценностей»; а Рошер в § 149 своих «Основ» говорит: «Впрочем, земля имеет с другими средствами производства то общее, что ее ценность главным образом обусловливается ценой ее продуктов».

А что, если, согласно с только что сказанным, ценность капитала вполне приноровится к ценности продуктов, если она будет совершенно равна последней? Неужели это невозможно? Куда же в таком случае денется прибавочная ценность?³⁹⁰

Если даже прибавочная ценность фактически связана с физической производительностью капитала, — хотя на деле это, конечно, не верно — то все же теория, считающая первую естественным следствием второй, не поясняя этого ни одним словом, не выполнила своей задачи.

Резюмируем.

Наивная теория производительности не удовлетворительна ни в одном из возможных толкований производительности капитала, при помощи которой старались объяснить процент. Если эта теория признает силу капитала, непосредственно созидающую ценности, то она признает невозможное. Ни у одного из элементов производства нет такой силы, которая непосредственно и по необходимости сообщала бы ценность производимым продуктам. Фактор производства никогда не может быть окончательным источником ценности: где бы ни являлась ценность, она имеет свою последнюю причину в соотношении человеческих потребностей и удовлетворения таковых. Основательное объяснение процента должно дойти до этого последнего источника. А между тем гипотеза о силе, создающей ценности, старается обойти эту последнюю и самую трудную сторону доказательства посредством не выдерживающего критики предположения.