Избранные труды в 6 томах. Том 1. Люди и проблемы итальянского Возрождения

Например, Данте заявляет, что истинные философы бескорыстно любят знание. Наслаждение или польза не могут быть целью философии[832]. Что это, схоластическая догма? Нечто противоположное гуманистическим представлениям о знании как источнике наслаждения и инструменте практического действия? Данте поясняет: не философы те, что «дружат со знанием ради пользы, каковы юристы, врачи и почти все церковники (!), которые учатся не ради знания, а чтобы приобрести деньги и должности». У Фомы Аквинского этого нет… По словам Данте, философия «отвлекает мысли своих друзей от низких и земных вещей», учит «презрению к вещам, которые другие делают господами над собою». Это звучит как проповедь аскетизма, но не имеет с ним ничего общего. Данте понимает «пользу» как «корысть». Философия должна служить общечеловеческим, а не своекорыстным интересам. «Низкие и земные вещи» в контексте «Пира» означают не что иное, как «богатство, сопряженное с древностью происхождения». Следовательно, Данте ратует за внутренние, интеллектуальные ценности, наделяющие «истинным благородством». Он заставляет избитые аскетические формулы подкреплять свою этическую теорию, расковывающую личность.

Между тем наука для Данте – именно источник общественной пользы, а не отвлеченное умозрение. «Всем людям, в которых совершенная природа запечатлела любовь к истине, представляется наиболее важным, подобно тому, как их обогатили труды древних, так и самим работать для потомков и обогатить будущее. Ибо кто, вскормив свой ум общественными науками, не заботится принести что-либо для пользы общества, тот далек, несомненно, от своего долга», – так начинается трактат, созданный Данте, дабы указать политический путь Италии и человечеству. Данте ежеминутно ссылается на священное писание, его трактат по форме еще совершенно средневековый, но разве не является уже прямым ударом по бесплодию увядающей схоластики, бесконечно пережевывающей канонические тексты, эта первая глава «Монархии»? «Я желаю ради общественной пользы „не только зеленеть, но и приносить плоды“, обнаруживая неизведанные другими истины. Ибо какой прок от того, кто вновь приводит какую-нибудь теорему Эвклида, или кто пытается вновь обнаружить обнаруженное Аристотелем блаженство, или кто вторично защитил бы старческий возраст, уже защищенный Цицероном? Несомненно, никакого; но, напротив, это излишнее и скучное начинание возбудило бы неудовольствие»[833].

Различая два вида счастья – деятельной и созерцательной жизни, – Данте ставит выше созерцание. Средневековая христианская догма? Несомненно. В Евангелии есть притча о Марте, хлопотавшей по хозяйству и старавшейся услужить Христу, и о Марии, усевшейся у ног пророка и слушавшей его слова. Христос сказал: «Мария избрала благую часть»; как полагает Данте, «наш Господь хотел тем показать, что созерцательная жизнь лучше, хотя и деятельная хороша». Но если так, не следует ли, говоря о благородстве, иметь в виду прежде всего дорогу, ведущую к нему через «интеллектуальные добродетели» созерцательной жизни? «На это можно коротко ответить, что каждое учение должно учитывать способности учащихся и вести их по наиболее легкому для них пути. Поэтому, поскольку моральные добродетели (т. е. добродетели „деятельной жизни“ – Л. Б

.) более распространены, известны и необходимы, чем иные… было полезней и уместней пойти именно этим путем… ибо нельзя, изучая воск, познакомиться с пчелами столь же хорошо, как изучая мед, а ведь то и другое производится ими»[834].

Итак, теоретически признавая преимущества созерцания, Данте спешит обосновать свое внимание к «деятельной жизни». Он не отказывается почтить «воск», но сам устремляется к «меду». Автор «Комедии» многократно воспел человеческую активность. Этика Данте построена на понятии свободы воли и на требовании активности. Недаром в Чистилище есть даже особая кара за «вялую любовь к добру».

Точно так же Данте как будто готов, вслед за Фомой Аквинским, провозгласить, что вера выше разума[835]

. Мы узнаем в «Комедии» о вере:

Она – основа чаемых вещейИ довод для того, что нам незримо.

И еще:

Нам подобает умозаключатьИз веры там, где знание не властно.

А знание не властно, когда дело доходит до всевозможных теологических тонкостей.

Поистине безумные слова —Что постижима разумом стихияЕдиного в трех лицах естества.

Поэт принижает разум перед лицом веры? Еще одна и притом худшая средневековая догма? С первого взгляда – так, на деле – иначе. Данте пишет в «Пире», что разум не в силах из-за недостатка фантазии понять божественные вещи. Незачем, однако, бранить за это человека. Тому виной не он, а мировая природа, т. е. Бог. Было бы гордыней задаваться вопросом, зачем Бог так устроил.