Избранный

В это мгновение прямо за ним открылась дверь…

Все застыли, учуяв запах. Учуяв запах… и увидев размер мужчины, появившегося в дверном проеме… ощутив ауру власти, сопровождающую его…

Дверь медленно закрылась. Они все еще не двигались.

Голос, который Зайфер уже не ожидал услышать в своей жизни, четко произнес:

— Не поприветствуете своего вожака? Или я отсутствовал слишком долго?

Зайфер сделал шаг вперед в темноте. Второй.

Потом дрожащей рукой достал из куртки фонарик на батарейках и включил его.

Это был Кор. Похудевшая, постаревшая версия Кора, но это был он.

Зайфер протянул руку и прикоснулся к тяжелому плечу. Потом, да, прикоснулся к лицу.

— Ты выжил, — выдохнул он.

— Да, — прошептал Кор. — С трудом. Но да.

Он не знал, кто пошел навстречу первым, он или его главарь. Они обхватили друг друга руками, прижались грудь к груди, настоящее наконец стало соответствовать прошлому, в котором всегда был этот мужчина, стоявший перед ним благодаря какому-то чуду.

— Брат мой, я не думал, что эта ночь наступит. — Зайфер закрыл глаза. — Я потерял всякую надежду.

— Я тоже, — ответил Кор хрипло. — Я тоже.

Когда Зайфер отступил, к нему подошел Бальтазар и остальные вслед за ним. Один за другим, они все обнялись, похлопывая друг друга по плечам. Если на глаза и набежали слезы, то они остались непролитыми, но голоса были не способны к речи… даже Син сжал его в объятиях, худший из них попал под влияние момента.

Их попытки найти Кора живым превратились в негласное решение, что, может, если они просто выяснят, что произошло или найдут его останки, то смогут примириться с реальностью. Но они давно потеряли всякую веру на это воссоединение, даже не надеялись на возвращение столь важного для них человека.

— Это было Братство? — требовательно спросил Бальтазар. — Они захватили тебя?

— Да.

В холодном, недвижимом воздухе раздалось рычание, принадлежащее стае волков, обещание боли в обмен на причиненные им беды.

— Нет, — сказал Кор. — Все намного сложнее.

***

Кор из своего укрытия через улицу наблюдал за входом в заброшенный ресторан, ожидая, когда кто-нибудь из его воинов прибудет сюда перед рассветом. Он предпочел провести ночь на открытом воздухе, а не внутри загаженного ресторана, учитывая, что Куин с Тором, а может и остальные, вышли на охоту: он опасался погибнуть в засаде.

Поэтому он затаился в многоэтажном доме без лифта, предоставлявшим хороший обзор и возможность дематериализоваться сквозь простое стекло, если даже свист ветра покажется ему подозрительным. Но с течением времени его мысли все чаще возвращались к Лейле, ему на радость, ведь перед глазами вставало ее обнаженное тело, согревавшее его, побуждавшее держать ухо востро и противиться непривычной усталости. Но с приближением рассвета он задумывался, чем займется после восхода, но одно знал наверняка — он не вернется на то ранчо.

По крайней мере, с восходом солнца Братья перестанут искать его.

Проблемы с дневным светом оказывали на них то же влияние, что и на всех остальных вампиров.

Но потом появились его собратья, материализовавшись посреди бури как призраки на кладбище, их огромные тела одно за другим возникли в потоках бушевавшего снега. Он был так рад видеть воинов, что открыл рот и едва не окликнул их со своего места возле окна. Но годы войны заставили его проглотить приветствие до того, как оно вырвалось изо рта.

Ему потребовалась каждая крупица терпения, чтобы выждать, просто чтобы убедиться, что за ними не следили.

А потом, когда он вошел в место их ночлега, то был не уверен, что его прихода желали, он опасался, что силовая структура, которую он создал и держал в страхе, могла взбунтоваться против него.

Но его приветствовали как брата. Как потерянного брата, которого они оплакивали.

Жаль они не могут задержаться в этом настрое эмоционального единства. Но времени оставалось мало, и чем дольше он оставался с ними, тем опаснее для них.

— Значит, ты освободился от Братства, — сказал кто-то с нескрываемой гордостью. — Скольких ты убил?

Он вспомнил Куина, который пытался выбраться из пещеры.

— Я не убил ни одного. И я не свободен.

— Что это значит? — спросил Зайфер.

Стоя под прямым лучом фонаря в руках парня, Кор скрестил руки на груди и посмотрел каждому из своих ублюдков в глаза.

— Я принес клятву Слепому Королю. Я поклялся в верности трону.

Молчание, последовавшее за его заявлением, было ожидаемым.

— Значит, тебя принудили? — спросил Зайфер. — Ценой твоей свободы ты принес Рофу клятву?

— Нет, я принес клятву после того, как получил свободу.

Бальтазар покачал головой.

— Дело в Избранной, значит.

— Нет, дело в Короле. — Кор говорил медленно и разборчиво, надеясь, что долгие годы, проведенные вместе с ними в сражениях, придадут его словам убедительности и веса. — Я пришел к Рофу, сыну Рофа, по своей воле, независимо от Избранной Лейлы и не для того, чтобы искупить вину за свои прошлые деяния.

— Ты покорился Королю? — заключил Зайфер.

— Да, и должен сказать, что Король также жаждет получить клятву от всех вас.

— Таков твой приказ? — спросил Зайфер.