Избранный

Куин поднялся на ноги и начал застегивать детей. Сначала Рэмпа. Потом перешел к Лирик, пытаясь действовать быстро. И не смотреть на ее лицо.

Беспокойное чувство прокатилось по его телу, но Куин отмахнулся от него.

— Завтра ночью я должен отдать их Лейле. Я буду на дежурстве, ты тоже… я смотрел расписание. Если ты не решишь изменить график, то увидимся завтра в особняке перед тем, как все разойдутся.

Он помедлил перед тем, как взять переноски.

— Если, конечно, ты не хочешь поехать со мной сейчас.

Блэй покачал головой, и Куин не удивился.

— Ладно, надеюсь, увидимся завтра. Приходи пораньше, если хочешь побыть со своими детьми до того, как Лейла заберет их.

Но он не был настолько глуп, чтобы не понимать: Блэй вряд ли захочет увидеть его.

Быстро подхватив двойняшек, Куин отвернулся и направился к парадной двери. В коридоре он молился, чтобы на Блэя снизошло озарение, и он бросился к ним, из кухни в переднюю часть дома.

Этого не произошло, и Куин просто открыл дверь и вышел из дома.

Глава 51

Отсрочки были неприемлемы. Непостижимы. Непозволительны. К тому времени, когда Тро смог выбраться из объятий своей любовницы, ему хотелось кричать. Во-первых, вчера ночью он не смог найти в кладовке все ингредиенты, необходимые для заклинания или чем оно было. И значит, пришлось выехать… разумеется, на «Бентли» хеллрена… в город, на поиски солодки, шафрана и черных свечей.

Он чуть с ума не сошел, пытаясь выяснить, где купить эти свечи в Колдвелле в два часа ночи.

Он заехал в три супермаркета и ушел с пустыми руками. Проверял даже в «СиВиЭс»[143]. В двух, на самом деле. Безрезультатно. А к тому времени, когда он вернулся назад, маленькая мисс «Бью копытами в лабутенах[144]

и надуваю губы» закатила ему истерику. Он чуть не послал ее к дьяволу, но близилось утро, и, к тому же, ему все еще нужны были черные свечи и моторное масло.

После того, как ее выяснение отношений превратилось в целый перфоманс[145] на два часа, ему пришлось трахнуть ее три или четыре раза. За чем последовали рыдания, проклятия, сожаления и встречные обвинения. А после — признания в любви, которым он не поверил ни на секунду.

К тому времени, как Тро освободился, чтобы дать указания доджену, было уже четыре часа дня.

Доджен вернулся только к шести, а Первая Трапеза длилась оскорбительно долго… и сейчас, наконец, после очередного раунда секса, он был свободен: Корра вырубилась и еще долго проваляется на спине, потому что он подмешал ей шесть таблеток «Валиума»[146] из склянки, что она хранила в ванной.

Таблетки было невозможно почувствовать в эспрессо, которым она запивала то, что люди бы назвали завтраком.

Встав на ноги и действуя быстро, Тро накинул шелковый халат и бросился к двери. Оказавшись в коридоре, он зашагал с нетерпением, с каким полагалось бежать к новой любовнице.

И, воистину, в конце концов, он добрался до своих покоев, устремился к кровати и, отбросив подушки в сторону, прижал книгу к сердцу.

Она нагрелась от прикосновения, и Тро улыбнулся.

— Да, разлука была долгой. Воистину. Но мы вместе. Приступим к делу.

Казалось подобающим оставить свет не включенным, он чувствовал, что делает что-то тайное, сакральное… и, может, он неверно выбирал слова.

Но правильные его не заботили: на задворках сознания он понимал, что это — от лукавого. И действительно, сев в южном углу своей спальни и положив перед собой книгу, ему показалось, что она была полна тьмы и теней.

Тро не стал зацикливаться на этой мысли. Важна лишь его цель.

— Я в вере и вера во мне, — бормотал он, когда Книга раскрылась сама и зашелестела страницами. — Я в вере и вера во мне…

Книга нашла нужное место, и страницы начали испускать легкое свечение, словно чувствуя, что его глазам нужна помощь.

— Как мило с твоей стороны, — сказал Тро, погладив Книгу по раскрытому переплёту.

На пергаменте появились буквы Древнего Языка, и Тро быстро прочёл задание. Так, ингредиенты. Ему нужны…

Раздалось дребезжание у кровати. А также в шкафу.

Вещи, что он собрал в кладовой, магазине, кухне и гараже, самостоятельно поползли по восточному ковру, пачки со специями, бутылка красного винного уксуса, пластиковая бутылка от колы, в которую он залил машинное масло из винтажного «Ягуара», провизия — все поползло к нему извилистыми дорожками. Последними шли черные свечи, и на половине пути они вырвались из коробок и покатились к нему как брёвна, довольные обретенной свободой.

Все материалы образовали полукруг перед ним, как школьники, ждавшие, когда их вызовут к доске.

— Что ж, а это удобно…

Услышав грохот, Тро повернул голову. Что-то громыхало в ящике бюро, словно стучалось в дверь.

Нахмурившись, Тро поднялся и сократил расстояние. Открыв ящик, он увидел как один из его кинжалов, оставшихся от прошлой жизни, просился наружу.

— Да, и ты пригодишься.

Он схватил рукоять и, ощутив её в своей ладони, вспомнил своих соратников. Подумал о Коре.