Изгнание беса

— Всех на крышу!

— «Люстры», — напомнил Карл.

— Фалькбеер! — полуголый учитель вздохнул и выпрямился, как бы нехотя. Кожа его лоснилась от пота, и под ней перекатывались мышцы. Директор сказал очень вежливо: — Фалькбеер, уберите свет — пожалуйста…

Что-то глухо и сильно ударило в здание. Оно качнулось, перебрав кирпичи, тронутое пальцем великана. Фалькбеер деловито перезарядил автомат, ни слова не говоря, не поглядев даже, выбежал из комнаты. — Вот и нет Фалькбеера, — сказал один из учителей. — Он заговоренный от пуль, — сказал второй. — Это ему не поможет. — Наоборот, отлично действует, жаль я, дурак, не заговорился, когда предлагали. — Посмотри. — Что это? — Серебро. Они стреляют серебряными пулями. — М-да, тогда конечно. — Интересно, кто их надоумил?..

Герд видел, как учитель бросил расплющенную пулю в окно. Директор опять теребил Поганку: — Попробуй, не так уж далеко, они снимут нас вертолетами… Ба-бах! — оглушительно лопнуло в небе. Жестокий град чесанул по крыше. За стеной санатория бешено закричали, взорвалась беспорядочная стрельба. — Ба-бах! — лопнуло еще раз. — Молодец Фалькбеер, сразу две люстры, — сказал Карл. Свет теперь шел откуда-то из-за здания. Четкие, фотографические тени располосовали двор. Слепящий туман померк, выступили темные горы и бледные, равнодушные звезды между ними. — Есть Харлайль, только побыстрее, — измученным голосом сказал Поганка. — Харлайль? Дайте полковника Ван Меера, — сказал директор. — Ван Меер слушает. — Алло, Густав, срочно пошлите звено вертолетов к «Розе ветров», надо снять шестьдесят человек. Срочно! Почему молчите? — Мне очень жаль, Хенрик… — Алло, Густав, что вы такое несете? Мне Нужны пять транспортных вертолетов! — Очень жаль, но час назад сенат принял закон об обязательном вероисповедании. — Они с ума сошли! — Если бы я даже отдал такой приказ…

— Густав! Нас тут убивают! — Мне очень жаль, Хенрик, есть специальное распоряжение командования…

— Больше не могу, — своим голосом сказал Поганка. Весь обмяк, соломенная шляпа съехала ему на лоб, глаза потухли. Он был неживой, как кукла, — в углу, раскинув ноги.

Один из учителей дернул подбородком — отгоняя невидимое.

— Вот мы и накрылись, — резюмировал Карл.

— Ба-бах!..

— Вы извините, директор, — сказал учитель, который дергал подбородком. Вывернув автомат, упер его дулом себе в грудь, — вы извините, но я не хочу гореть — очень больно…

Мягко прошуршала очередь. Учитель согнулся и упал. Никто не пошевелился. У Герда вместо сердца был кусок пустоты. Глухо ахнуло снаружи.

— Взорвали ворота, — безразлично сообщил Карл.

Директор похлопал себя по карманам, достал сигареты, закурил. Движения были замедленные. Встретился взглядом с Гердом, спокойно сказал ему: — Забери автомат. Стрелять умеешь?

— Разберусь, — хрипло ответил Герд, стараясь не смотреть на лежащего. Автомат был горячий и тяжелый. Он держал его с опаской.

В окно влетели две круглые гранаты, отчетливо зашипели, исторгая из себя сероватый дым.

— Газ, — сказал Карл.

Последний учитель наклонился, чтобы схватить крутящийся рубчатый лимон,

— и вдруг лениво повалился на бок, в судороге ударил ногами, головой, изо рта пошла пена.

Карл потащил Герда прочь. В коридоре был сумрак и пахло жженой резиной.