Изгоняющий дьявола. Знамение. Дэмьен

Торн кивнул, и помощники неохотно двинулись к выхо­ду. Когда они вышли, священник закрыл за ними дверь, за­тем повернулся с выражением боли на лице.

— Да?--с участием спросил Торн.

— У нас мало времени.

- Что?

— Вы должны меня выслушать.

Священник не двигался, прижавшись спиной к двери.

— И о чем же вы будете говорить? — спросил Торн.

— Вы должны уверовать в Христа, вашего Спасителя. Вы должны уверовать прямо сейчас.

На секунду воцарилось молчание.

— Пожалуйста, синьор...

— Извините меня,—перебил его Торн.—Если я вас пра­вильно понял, у вас ко мне срочное личное дело?

— Вы должны уверовать,—продолжал священник,—вы­пейте крови Христовой и съешьте его тела, потому что толь­ко тогда он будет внутри вас, вы сможете победить сына дьявола.

Атмосфера в кабинете накалялась. Торн протянул руку к селектору.

— Он уже убил один раз,—прошептал священник,— и убьет еще. Он будет убиватьдо тех пор, пока все ваше иму­щество не перейдет к нему.

— Если вы подождете немного в коридоре...

Священник стал приближаться, в голосе его росло волне­ние.

I — Только с помощью Христа вы сможете бороться с ним,—угрожающе произнес он.—Уверуйте в* Христа. Вы­пейте его крови.

Торн нащупал кнопку селектора и нажал ее.

— Я запер дверь, мистер Торн,—сказал священник.

Торн напрягся, его испугал тон священника.

— Да? —раздался в селекторе голос секретаря.

— Пришлите охрану,—ответил Торн.

— Что случилось, сэр?

— Я умоляю вас, синьор,—воскликнул священник,—по­слушайте, что я вам скажу.

— Сэр? — повторила секретарша.

— Я был в госпитале, мистер Торн,—сказал священ­ник,— в ту ночь, когда родился ваш сын.

Торн застыл. Он не мог отвести взгляда от отца Тассоне.

— Я был... акушером,—сказал священник запинающимся голосом.—Я... был... свидетелем рождения.

Опять послышался голос секретаря, на этот раз в нем зву­чало беспокойство.

— Мистер Торн? — спросила она.—Извините, я не рас­слышала вас.

— Ничего,—ответил Торн.—Просто... будьте на месте. Он отпустил кнопку, с ужасом глядя на священника.

— Я умоляю вас...—произнес Тассоне, едва сдерживая слезы.

— Что вам угодно?

— Спасти вас, мистер Торн. Чтобы Христос простил меня.

— Что вам известно о моем сыне?

— Все.

— Что вам известно? — строго переспросил Торн.

Священник задрожал, в голосе его чувствовалось крайнее волнение.

— Я видел его мать,—ответил он.

— Вы видели мою жену?

— Его МАТЬ, мистер Торн!

Лицо Торна стало жестким.

— Это шантаж? —тихо спросил он.

— Нет, сэр.

— Тогда что вы хотите?

— РАССКАЗАТЬ вам, сэр.

— Что рассказать?

— Его мать, сэр...

— Продолжайте, что там насчет его матери?

— Его матерью, сэр... была самка шакала! — Священ­ник застонал.—Он родился от шакала. Я сам это видел!

Послышался треск, и дверь распахнулась. В кабинет вор­вался солдат, за ним помощники Торна и секретарь. Торн си­дел, не шевелясь, мертвенно-бледный. По лицу священника катились слезы.

— Здесь что-нибудь произошло, сэр? —спросил солдат.

— У вас был странный голос,—добавила секретарь.—А дверь оказалась запертой.

— Я хочу, чтобы этого человека выпроводили отсюда,— сказал Торн.—А если он когда-нибудь снова появится... поса­дите его в тюрьму.

Никто не шевельнулся. Солдат не знал, что ему делать со священником. Тассоне медленно повернулся и пошел к две­ри. Здесь он оглянулся на Торна.

— Уверуйте в Христа. Каждый день пейте кровь Христо­ву,—грустно прошептал он и вышел.

— Что он хотел? — спросил один из помощников.

— Не знаю,—тихо ответил Торн, глядя вслед священни­ку.—Он сумасшедший.

На улице рядом с посольством Габер Дженнингс присло­нился к автомобилю и проверил запасной фотоаппарат, отло­жив разбитый в сторону. Он увидел, как солдат сопровожда­ет священника из посольства, и сделал пару снимков. Солдат заметил Дженнингса и подошел поближе, недовольно глядя на него.

— Вам не достаточно хлопот с этой штукой? — спросил он, указывая на аппарат.

— Хлопот? Их никогда не бывает достаточно,—улыбнул­ся Дженнингс, еще раз сфотографировав маленького священ­ника, прежде чем тот исчез вдали...

Поздно вечером Дженнингс сидел в своей темной ком­натке и разглядывал фотографии. Чтобы убедиться в исправ­ности запасной камеры, он сделал тридцать шесть снимков с разной диафрагмой и выдержкой, и три из них вышли неудачными. Это был тот же дефект, что и несколько месяцев назад, когда он снимал няню на дне рождения в поместье Торнов. Теперь нечто похожее было на снимках со священ­ником. Опять создавалось впечатление, что была испорчена эмульсия, но теперь это было не на одном снимке. Брак заде­вал два негатива, потом шли два хороших кадра, потом опять точно такой же брак. Самым поразительным, однако, было то, что брак, казалось, преследовал определенного человека: странное мутное пятно зависло над головой священника.