Изгоняющий дьявола. Знамение. Дэмьен

Внутри было совсем темно, тишина звенела в ушах. Торн на ощупь отыскал лестницу и поднялся наверх. Он тщетно попытался нащупать выключатель и прошел дальше. Все во­круг него навевало сон, и Джереми медленно продвигался вдоль стены, повернул за угол коридора. Впереди находилась комната Дэмьена, слабый отсвет ночника выползал из-под двери. Торн остановился как вкопанный: ему показалось, что он услышал звук. Этот звук походил на вибрацию или глухой рокот, который сразу же прекратился, прежде чем Торн успел в нем разобраться. Снова воцарилась полная тишина. Торн собрался шагнуть вперед, но звук повторился, на этот раз громче, отчего сердце Джереми чуть не взорвалось от собственного стука. Он глянул вниз и увидел глаза. Дыхание перехватило, и Торн, окаменев, прижался к стене; рычание усилилось, и из тьмы возникла собака, как страж, бросивша­яся к двери ребенка. Глаза сверкали, уставившись на него, ры­чание не прекращалось.

— Ну... ну,—выговорил Торн срывающимся голосом, и от звука его зверь сжался, готовясь к прыжку.

— Спокойно,—сказала миссис Бэйлок, выходя из своей комнаты.—Это хозяин дома.

Собака сразу успокоилась, напряжение рассеялось. Мис­сис Бэйлок дотронулась до выключателя, и коридор тут же наполнился светом. Торн, уставившись на собаку, затаил ды­хание.

— Что... это? —выдавил он.

— Сэр? — спокойно спросила миссис Бэйлок.

— Это собака.

— По-моему, овчарка. Красивая? Мы нашли ее в лесу. Собака, неожиданно присмирев, легла у ее ног.

— Кто дал вам разрешение...

— Я подумала, что нам может пригодиться сторожевая собака, и мальчик очень любит ее.

Торна, стоявшего в напряжении у стены, еще трясло, и миссис Бэйлок не смогла сдержать своего любопытства.

— Она вас испугала?

- Да.

— Видите, какая она хорошая. В смысле, как сторож. По­верьте, вы будете мне благодарны за нее, когда уедете.

— Куда я уеду? — спросил Торн.

— Разве вы не собираетесь в Саудовскую Аравию?

— Откуда вам известно про Саудовскую Аравию? Она пожала плечами.

— Я не знала, что это такая тайна.

— Я никому не говорил о поездке.

— Миссис Гортон мне рассказала.

Торн кивнул и снова посмотрел на собаку.

— Она не будет никого беспокоить,—заверила его жен­щина.—Мы будем кормить ее объедками...

— Я не хочу, чтобы она оставалась,—отрезал Торн.

Миссис Бэйлок посмотрела на него с удивлением.

— Вы не любите собак?

— Когда я захочу иметь собаку, я сам ее выберу.

— Но мальчику она очень нравится, сэр, она ему нужна.

— Я сам решу, какая собака ему нужна.

— Дети считают животных своими защитниками, сэр. Остальное их не интересует.

Она посмотрела на него так, будто собиралась сообщить какую-то очень важную вещь.

— Вы... хотите еще что-то сообщить?

— Я не осмеливаюсь, сэр.

Но ее вид обеспокоил Торна.

— Если вы что-то хотите сказать, миссис Бэйлок, я с удо- вольствйем вас выслушаю.

— Нет, сэр. У вас и так много дел...

— Я сказал, что выслушаю вас.

— Мне кажется, что ребенок чувствует себя одиноким.

— Почему он должен быть одиноким?

— Его мать не очень благожелательно относится к нему.

Торн застыл при этом замечании.

— Вот видите? — сказала она.—Мне не надо было го­ворить.

— Не очень благожелательно?

— Мне кажется, она не любит его. И он это чувствует.

Торн промолчал. Он не знал, что сказать.

— Мне иногда кажется, что у Дэмьена никого нет, кроме меня,—добавила женщина.

— Я думаю, что вы ошибаетесь.

— А теперь у него есть собака. Она ему нравится. Ради ребенка не выгоняйте ее.

Торн посмотрел вниз на огромного зверя и покачал головой:

— Мне не нравится эта собака. Завтра же выставите ее.

— .Выставить — куда? — в изумлении спросила она.

— Отдайте собачникам.

— Но они же УБИВАЮТ их!

— Тогда просто вышвырните. Чтобы завтра ее не было.

Лицо миссис Бэйлок окаменело, и Торн отвернулся. Женщина и собака смотрели ему вслед; в их глазах горела ненависть.

Глава пятая

Торн провел бессонную ночь. Он сидел на террасе спаль­ни и курил, вкус сигарет был ему уже отвратителен. Из ком­наты доносились стоны Катерины, и он задумался над тем, с каким демоном борется она во сне. Не вернулся ли это ста­рый демон депрессии, который снова начинает преследовать ее? Или ей снились кошмары пережитого дня?

Чтобы не думать о действительности, Торн начал раз­мышлять и погрузился в свои фантазии, позабыв о реальных заботах и тревогах. В мечтах Торн провел всю ночь напролет.

Когда Катерина проснулась, раненый глаз распух еще сильнее и совсем закрылся. Уходя, Торн посоветовал ей все же обратиться к врачу. Больше они ни о чем не говорили. Ка­терина молчала, а Торн был занят проблемами нового дня. Оставалось собрать кое-какие мелочи для поездки в Саудов­скую Аравию, но предчувствие, что ему не следует уезжать, угнетало Торна. Он боялся. За Катерину, за Дэмьена, за само­го себя, и не мог понять почему. В воздухе ощущалось напря­жение, казалось, что жизнь висит на волоске. Торн раньше никогда не задумывался о смерти, прежде она витала где-то очень далеко. Но сейчас сознание, что его жизнь каким-то об­разом находилась в опасности, занимало все его мысли.