К терниям через звёзды

Издав истошный вздох, Шейнц прошёл вглубь своего временного пристанища. Констанция с невозмутимым видом стояла у прохода, уделив своему творцу всё внимание, которое могла из себя выжать.

— Вы волнуетесь, мистер Шейнц, — утвердила Констанция, не двигаясь с места.

Нахмурив брови, Карл прошёлся ладонью по пыльному столу, оставив на нём контрастную дугу чистоты.

— О-о, наверное, сломалась система клининга. Я поищу, чем можно вытереть. — Констанция сдвинулась с места и заметалась по комнате.

— Не надо, — сказал Шейнц, усаживаясь на одну из одноместных кроватей. — Присядь.

Констанция опустилась в кровать напротив.

— Вот как ты думаешь? Стоило мне брать с собой Марка в это путешествие?

— Количество человеческих кадров обычно увеличивает успех предприятия. Конечно, противовесом может послужить качество… — От этих слов Шейнцу стало тошно. Давно она не говорила с ним речью, приближенной к логике машин. Да и узнать он хотел совсем иное.

— Нет, ты не поняла, — остановил её Карл. — С… — Он запнулся, выискивая в глубине сознания смысл этого разговора. И понял, что просто привык говорить со своей ассистенткой о насущных жизненных проблемах. Обычно она просто слушала и соглашалась, но в данный момент он желал услышать её мысли. — С моральной стороны? — «С моральной стороны». Могла ли она понимать, что такое моральная сторона? Шейнца это заинтересовало не меньше, чем первородный вопрос.

Констанция на секунду притупила взгляд. По крайней мере, Шейнцу так показалось.

— Ваша мораль только ваша, — ответила она. — Вы сами вправе решать, что хорошо, а что плохо.

Расплывчатый ответ. Похоже, она и сама начала понимать, что вопрос о присутствии её сознания ставит мистера Шейнца в непросветное положение.

— А по твоей морали? — всё не унимался Карл.

— По моей морали стоило.

«Что? Она признает присутствие морали? Или не хочет меня расстраивать?».

— Почему?

— Не знаю, — ответила она, улыбнувшись. — Знаете, я всё-таки поищу, чем убрать эту грязь. — Она подскочила с места. — Находиться в такой антисанитарии вредно для здоровья.

«Ты уклоняешься?». Карлу и раньше приходилось лицезреть примеры неповиновенного поведения и несогласия. Хотя он и не требовал от неё какой-то покорности. Индивидуальность её мышления его даже радовала. Чего не скажешь о его коллегах вроде Магнуссона. Шейнцу почему-то вспомнился случай трёхлетней давности, когда Констанция отправила письмо на имяЭрика Гусмана, известного ксенобиолога, члена Совета Технократии. У них разгорелся спор насчёт его теории о возможности существования кремниевых форм жизни в недрах планеты Квирин-2. Карл так и не знал, кто из них оказался прав, но Гусман, разбив все аргументы о неопровержимость доводов Констанции счёл нужным послать её куда подальше в грубой форме. Именно об этом факторе человеческого поведения она тогда и решила поинтересоваться у Карла. Если бы не это, то он так бы и не узнал о данном споре. Похоже, теория Гусмана действительно рассыпалась, так как прошло уже три года, а новости так ни разу и не пестрили заголовками об обнаружении первой инородной формы жизни. Подобные домыслы остались на доле художественных фантастов, а не учёных.

Констанция не нашла ни одного материала, который сгодился бы для ручной уборки и, уткнув руки в боки, глядела грустным взглядом полным безнадёги на пыльный стол.

— Не переживай, — сказал Шейнц. — Нам недолго лететь… Думаю.

Она переметнула взгляд на один из таких же запыленных компьютеров, который расположился на маленьком столике сбоку от кровати.

— Я пока поработаю, — восторжённо заявила она. Единственное, что она не научилась делать по-человечески (кроме удовлетворения физических потребностей) — лениться. Она просто не могла существовать, ничего не делая. Наверное, человеческая лень для неё была загадкой не меньшей, чем человеческое сознание. Сейчас она без каких-либо внешних накопителей выгрузит со своего «мозга» на компьютер копию своей недоработанной энциклопедии и сядет за неё. Шейнц никогда не понимал цель этой работы. И для чего она выполняет её с помощью физического контакта с другим компьютером, как человек? Ведь она могла бы написать эту энциклопедию за несколько минут в своей голове. А быть может, она уже её написала? А теперь просто имитирует работу. Поведение этого андроида было неподвластно законам логики, по которым он был создан.

Констанция нагнулась над компьютером. Кресла рядом не было. Похоже, она собиралась посвятить томные часы работы стоячей позе. Для неё всё равно это не было проблемой.

Карл запрокинул ноги на кровать и откинулся на мягкую подушку, расслабив каждую мышцу тела.

— Вам не помешает поспать, — заботливо сказала Констанция, не отвлекаясь от монитора. — Энергохимия пагубно влияет на здоровье.

— Ты слишком много стала беспокоиться о моём здоровье, — ухмыльнувшись, сказал Шейнц. Он опустил тяжёлые веки. Жжение. Но не противное. Это жжение каким-то чудесным образом вызывало эйфорию, от которой начали подрагивать мышцы лица.