К востоку от Берингова пролива

Однако вскоре островитяне явились сами. Четвертого сентября с берега послышался крик, который поначалу приняли за рев сивучей, а вскоре увидели две байдарки, и в каждой из них по «американцу». По словам Хитрова, они, «недошед до пакетбота сажен около 50, остановились и кричали своим языком, которого наши взятые чукоцкого и коряцкого языка толмачи с Камчатки не разумели». Крики эти сочли за молитву, заклинание или приветствие. «Американцев» знаками приглашали на судно. Те в свою очередь махали руками в сторону земли, как бы приглашая моряков туда. При этом туземцы показывали пальцами на рот и черпали морскую воду, словно давая понять, что на берегу найдутся и еда и вода.

«Потом, —

говорится в официальном рапорте, поданном в Адмиралтейств-коллегию, — из тех байдар одна подошед к пакетботу гораздо близко, однакож не приставая к борту. Тогда по приказу капитана-командора брошены были от нас к нему, привязав на доску, разные подарки, а именно несколько аршин камки красной, зеркалы, ганзы железные, чем курят китайский табак, называемый шар, и несколько ж колокольчиков медных, которые подарки видно, что принял приятно: напротив того, с той байдарки, видно ж, что в подарок, бросил к нам выстроганные гладкие две тонкие палки, из которых к одной привязаны птичьи перья, а к другой птичья нога с перьями ж, которые перья мы признавали соколиными. И как мы от них оные приняли, тогда американцы погребли от нас на берег и с великим криком машут руками, указывая на берег».

Палки с соколиными перьями были скорее всего «жезлами мира» или жертвами морякам, которых алеуты приняли, видимо, за неземные существа.

Туземцы продолжали звать моряков на берег. Тогда было решено спустить судовую шлюпку, в которой отправились штурман Ваксель, Стеллер, переводчик, несколько матросов. Взятое на всякий случай оружие, чтобы не возбуждать подозрения островитян, прикрыли парусиной.

«Американцы» толпой высыпали на берег и встретили моряков дружелюбно, «как важных персон»,

с великим почтением, под руки повели их к своему стану и одарили каждого куском китового жира. Расстаться с островитянами оказалось трудно. Они никак не хотели отпускать гостей, особенно коряка-переводчика, которого, очевидно, приняли за соплеменника, опять дарили им китовый жир, какой-то порошок, похожий на сухую краску, удерживали за руки. Пришлось дать ружейный залп в воздух. Перепуганные алеуты попадали наземь, и лишь тогда шлюпка с людьми смогла отойти от острова.

На следующий день к пакетботу опять подошло несколько байдар. С судна спустили алеутам подарки — железный котел и несколько иголок. Островитяне отдарили моряков своими шляпами, искусно сделанными из древесной коры и ярко окрашенными в зеленый И красный цвета. А вскоре поднялся сильный ветер, и корабль снялся с якоря.

Четвертого сентября подошел к Алеутским островам и «Св. Павел». Восьмого сентября корабль встал на якорь у острова Адак, самого крупного из группы Андреяновских, а поутру на следующий день на семи байдарах, в каждой по одному человеку, к кораблю подъехали алеуты. Сначала они минут пять кричали и «шаманили»,

а потом стали говорить «по-обыкновенному», но на палубу, несмотря на приглашения, не всходили. Подарки, которые им предлагали, — чашки, колокольцы, трубки, иголки, материя, даже медный котел — произвели на них мало впечатления. Чашки и материю они побросали в море, а котел вернули обратно, наверное потому, что пищи эти люди не варили, а ели ее сырой или жарили на костре. Однако когда их попросили привезти воды в обмен на нож, они с радостью согласились. Воду алеуты доставили в одном пузыре, но каждый потребовал за свои труды по ножу.