К востоку от Берингова пролива

Как записал Чириков, «собою они мужики рослые, лицом похожи на татар, видом бледны, а знатно, что здоровы, бород почти у них нет от природы или выщипывают; только двух или трех человек видели с бородами короткими… На голове у себя они имеют, вместо шляп, сделанные из березовых тонких досок жолобки, которые разными красками выкрашены и перьями натыканы, а у некоторых привязаны костяные штатурки (фигурки)». Одну такую шляпу, несколько стрел, «коренья некакой травы, какие у всех у них в носы положены», сухой краски островитяне Подарили морякам.

Невероятно тяжелым оказался обратный путь кораблей. Впереди были жестокие осенние штормы, нехватка продуктов и воды, лютая цинга. Далеко не все моряки вернулись домой. Но подвиг участников Второй Камчатской экспедиции не был напрасным. Результаты ее запечатлелись на первых достоверных картах островов северной части Тихого океана, а записи в судовых журналах «Св. Петра» и «Св. Павла», донесения И рапорты мореплавателей, хотя и скупые, но точные, стали первыми сведениями о коренных жителях Аляски, не испытавших еще влияния европейцев и сохранивших в наиболее полном виде свою самобытную культуру, свои обычаи.

Быть может, эти моряки и не были первыми русскими, достигшими «Большой страны». Появляются все новые подтверждения правдивости старинных слухов, будто за морем, на «Большом острову» (то есть на Американском материке) еще лет за пятьдесят, а то и за сто до последней экспедиции Беринга и Чирикова жили бородатые люди, что носили они долгое платье, поклонялись иконам, а русских звали братьями. Возможно, это были потомки казаков, что плыли с Дежневым, а в 1648 году где-то вблизи Берингова пролива отделились и были признаны потом пропавшими без вести. А всего лишь за несколько лет до Беринга и Чирикова у «Большого острова» побывал бот «Гавриил» под командой Ивана Федорова и Михаила Гвоздева. Видели там мореплаватели и «жилые юрты», и «народа ходящего по той земле множество, лес на той земле великой, лиственничной, ельник и тополь-ник…». Это, конечно, была Америка. Но известия об успехе экспедиции Федорова и Гвоздева появились с многолетним опозданием. Федоров вскоре после экспедиции умер, Гвоздев по доносу попал в застенок, а их записки затерялись в Охотске.

Доподлинно известно также, что на Чукотской землице казаки встречались, и не раз, с «зубатыми чукчами» (американские эскимосы проделывали отверстия в губе и вставляли в них подобия зубов из моржовой кости; этот обычай был распространен на Аляске еще совсем недавно, всего несколько десятилетий назад). Казаки расспрашивали «зубатых» гостей о их родине и излагали услышанное в своих «отписках» и «скасках». Но все равно самые важные сведения об аляскинских аборигенах, сведения с самой Аляски впервые доставила в цивилизованный мир Вторая Камчатская экспедиция. Сыграла она и еще одну важную роль в истории: проложила путь в Америку другим русским мореплавателям — промышленникам, новым исследователям.

Их было много, «Колумбов росских». Это промышленные люди иркутского купца Бичевина, в 1761 году впервые зазимовавшие на Американском материке, и селенгинский купец Адриан Толстых, который тоже обследовал Алеутские острова; это сотник Иван Кобелев, совершивший в 1780 году вместе с уэленскими чукчами на чукотских байдарках беспримерное плавание вдоль аляскинских берегов; это Григорий Шелихов и Александр Баранов…

Было их на Аляске в то же время ничтожно мало, в тысячи раз меньше, чем местных жителей, и часто не блистали они образованностью, но, наверное, обладали мудростью, не говоря уже об отваге и такте, если сумели в большинстве случаев без насилия и кровопролитий основать в «Большой стране» Русскую Америку, если до сих пор сохраняется добрая память о них и на Алеутских островах, и на Кадьяке, и в Ситке…

«Ходоки» в Сибирь

«Ходок», «ходоки» — слова, имеющие, по В. И. Далю, множество значений. В данном случае годится это: «кто за каким-либо делом ходит». И хотя эти гости летали на самолетах и вертолетах, ездили в автобусах и автомобилях (таков уж нынешний стремительный век), были они, конечно, «ходоками». И дело имели вполне определенное — присмотреться к работе наших оленеводов, поучиться у них. Конечно, — и они этого не скрывали — каждому хотелось, кроме того, просто увидеть, как живут на советском Севере люди, особенно коренные северяне.