Каба́

Игорь пробирался через город, изо всех сил прячась в капюшон куртки. Периодически он покрывался гусиной кожей, осознавая свою раздвоенность, осознавая внутри себя чужого человека, который никак не хотел исчезать и который… боролся. Петров боролся внутри него, как некий паразит, он хотел жить, он хотел стать независимой личностью. Игорь понимал, что нужно отчаянно себя контролировать и стараться не уплывать в грезы или в раздумья о вечном. Та часть Петрова, которая поселилась в нем, может перехватить штурвал. И тогда уже она будет управлять Игорем. Быть может, осознав, что она – всего лишь отголосок человека, и ей никогда не стать самостоятельной единицей, она в отчаянии распсихуется и выместить злость на Игоре. Толкнет его на дорогу под красный свет, или же заставит шагнуть в открытый колодец. Ведь так это происходит в большинстве случаев, так случаются все эти трагедии. Человек рулит себе по своей полосе, а потом вдруг резко решает обогнать впереди идущего и вылетает на встречную полосу – прямо навстречу самосвалу. Что руководит людьми в таких ситуациях? Кто руководит ими? Кого они поселили внутри себя?

Только ли один Игорь способен проникать в сон с книгами и оказываться внутри других людей? С чего вновь такая убежденность в своей исключительности?

Что было бы, если бы он выбрал для первого эксперимента книгу Анжелы, думал Игорь. Чувствовал бы он себя женщиной? Стал бы он женщиной? Вернулся бы он из сна немного женщиной, и потом, через несколько лет, он вдруг бы осознал, что часть Анжелы никуда не делась в нем, она вопиет изнутри, она требует к себе соответствующего внимания, она жаждет удовлетворения хотелок, и Игорь ступил бы на зыбкую почку гомосексуальных экспериментов? Быть может, отсюда берутся все эти зловещие типы: голубки, веганы, вейперы, докапывальщики?

Но и через Петрова Игорь узнал об Анжеле достаточно для равной битвы. Если отбросить всю шелуху, то остается два основных момента. Первый: когда-то давно Анжела попросила, и она была услышана, она заключила сделку, после чего ее желание скоропостижно исполнилось. Игорь редко встречал, чтобы кто-то начинал якшаться с Кабой в таком раннем возрасте. Ну да, школота постоянно что-то выпрашивает. Планшет, там, самокат, игру, наушники, телефон, куртку, сумочку. Разную дребедень. Вот только все это осуществимые желания, а просьбы направлены по вполне конкретному адресу – предкам, с их распухшими от детских хотелок головами. К Кабе люди обращаются, будучи в отчаянии, перепробовав все возможные варианты. Или как Игорь. В его ситуации, когда он по малолетней тупости сдал отца, а потом изо всех сил возжелал это исправить, ему больше не к кому было обратиться. К тому же он знал о Кабе, ему бабушка рассказывала. Но такие ситуации, как у него, как у Анжелы, скорее редкость, чем правило.

И второе: у Анжелы явный бзик по сексуальной ветке. Причем нехилый такой баттхерт, если ей от одной мысли об этом блевать охота. Определенные проблемы с сексуальными отношениями. Так что вопрос с фоткой, на которой он со спущенными штанами, решен. Хотя он и не сможет объяснить Анжеле источник сведений, но что-то подсказывало ему, что объяснений и не потребуется. Если же Анжела заподозрит Петрова в длинном языке, то пусть голубки разбираются промеж себя.

Парк Игорю не нравился. В Парке были довольно узкие дорожки. Так что докапывальщики всех стран летели сюда, как саранча, чтобы толкаться и докапываться. Погулять, погрузившись в свое сокровенное, здесь не светило, приходилось быть начеку, чтобы уворачиваться от встречных винтокрылых бычар или женских сумочек, которыми те обожают пихнуть встречного, выставляя сумочки в сторону. А еще с Парком у Игоря было связано одно неприятное воспоминание.

Они с отцом тогда намылились в кинишку. Кинотеатр располагался тут неподалеку, они пришли рано, и решили погулять по Парку, чтобы скоротать время. Поначалу все было тип-топ. Они бродили по тропкам, и отец рассказывал о том, как он в шестом классе прыгал с третьего этажа в сугроб. Их было несколько дворовых прощелыг, а чья это была дебильная идея, отец уже не помнил.