Каба́

Отличился тот, который в толстовке. Ну да, так-то по нему видно было, что балаболить он не мастак, он больше по прикладному искусству. Рукосуй. Игорь приподнялся на локте и тряхнул головой, стряхивая пелену. «Сейчас начнут пинать,– подумал он следом.– Нужно защищать голову, чтобы не было, как с Анзуром Атоевым». Но пусть будет, как с Анзуром Атоевым. Он не будет защищать голову. Он заслужил схожей участи, пусть его запинают и заставят пить из лужи, хоть луж и нет. С его молчаливого согласия осуществлялась травля Анзура. При его попустительстве Шиляев обнаглел до такой степени, что чуть не убил паренька. Он, Игорь, подписал подлую бумажку против Классухи, встав на сторону Саранчи Козленко, хотя и Саранча Козленко, и Саня Никитин, и все-все-все были виноваты, и это против них следовало выступить. Но он не стал. И отступил. Он получит по заслугам.

Но пинать покуда медлили, и в глазах у Игоря постепенно прояснялось. А когда прояснилось, он узрел толстовочного, как тот нависает над ним недобро и буравит глазами.

– Слышь, ишак, ты че моей девушке дерзишь?

«Ты?!!»– едва не воскликнул Игорь, и если бы воскликнул, то все его опасения наверняка воплотились бы в жизнь. Черт, он был готов к чему угодно. Даже к тому, что парнем Анжелы (одним, одним из двоих, ведь их двое в ларце, да здравствует свобода выбора, прощай, девственная совесть), парнем Анжела окажется Валера Лобов, эсквайр. Хотя Игорь бы дал сто очков вперед все же Жеке. Но этот трудноголовый!

«А вот и причина нашей тошноты»,– еще подумал Игорь, и чуть не заржал в голос, но в следующую секунду сам неожиданно перегнулся в сторону и блеванул. Хорошо хоть, не на ноги кому-то из гоп-компашки.

– Фу, тыбля!– вознегодовал Валера.– Славян, слышь, дай заднюю. У пацана походу черепушка слабая, ты его грохнешь так. А ему еще бабки где-то искать. Нахер нам дохлый Максимка?

– Он Игорь,– холодно поправила Анжела. Игорь вытер рот, чувствуя на себе ее пристальный взгляд, но не решаясь посмотреть на нее, чтобы не рисоваться дерзким и не получить по слабой черепушке неслабое вливание. Он поднялся. Его слегка пошатывало и тошнило. Он надеялся, что у него не сотрясение.

– Пофиг Игорь,– отмахнулся Валера.– Игорек, слышьбля, деньги к концу недели ты найди, братан. Мы же знаем, где ты живешь. Еще придем. Будешь прятаться, в жопу отымеем. Лучше не прячься. Займи где-нибудь, у стариков попроси. А то скоммунизди! Пофиг, короче, где найдешь. К концу недели не будет денег, включим счетчик. Будешь проценты на нас отрабатывать. Понял?

Игорю не было смысла вдаваться в дискуссии, и он просто кивнул. Типа понял.

– Ну все, вали тогда,– разрешил Валера.– Пошли отсюда. А то нас соседи его запалят еще, нефиг тут долго светить.

И они отчалили. Как в прошлый раз. Только теперь Валера возглавлял церемонию. Анжела, прежде чем уйти, бросила на Игоря еще один пристальный и вопросительный взгляд. Игорь не находил в себе готовности раскрывать ей свои тайны. Пусть помучается. А то и поумнеет и отговорит пацанов от их плана. Это будет лучше для всех.

И прежде всего – для них.

Потому что в руках Игоря – сила. Теперь у него есть молот ведьм и ведьмаков, шрекящихся в темноте подворотен и вымогающих денег на пропой или соли, или на чем там они сидят. Всяко не маме на подарок они с него трясут.

Он двинулся к подъезду, прижимая руку к щеке и пока не думая об этом, откладывая думать об этом. Для разнообразия подумал о бабульке сверху. Хотелось бы, чтобы она его запалила. Да и другие соседи, не высказывающиеся столь прямолинейно, но замышляющие подвох. Картина маслом, Игорь Мещеряков – хулиганье, каких свет невзвидел, оттуда и синяки. Лучше уж пусть так, чем прослыть лунатиком. Хулиганье исправляется, лунатики – никогда. Так и остаются лунатиками до скончания веков в умах и памяти граждан. Так что, рассуждая дальше, можно вменить бонус Валере Лобову и компании, а особенно Славяну. Они вроде как создали Игорю репутацию, и не где-нибудь, а во дворе его же дома.

Отвратительно только то, что в таких случаях не бывает свидетелей, и подозрительные бабки кемарят у себя на толчке, устав тужиться. У Анзура не было свидетелей. Не будь Кореянин таким идиотом, что выложил видео, хотя уже прецеденты по стране имелись, никто бы и не узнал, что случилось. Анзур бы продолжал молчать, как он молчал много лет.

Как Игорь и предполагал, отец еще дрых, пропустив самое интересное. Он отправился в ванную и умыл лицо холодной водой. Головокружение прошло, но его все еще подташнивало. В зеркале он познакомился с обновленной прошивкой себя, с надувшейся и красной скулой. Идеально канает для утреннего натюрморта на морде. След от удара Славяна затеряется в последствиях разборок с Кабой.

Потом Игорь принес в ванную лопатку и вымыл ее от земли, после чего убрал на место в чулан. Есть не хотелось. Подташнивало. Он боялся, что его снова вырвет. Он засел в своей комнате, покоцанный и злой, нацепив наушники. Поразмыслил минуту, какую музыку включить, и выбрал Аморфис, идеально подходящий под его настроение. Уселся у окна и насупленно уставился в него же.