Кадеты и юнкера в Белой борьбе и на чужбине

11 июля 1919 года. Рейд города Новороссийска. Стоит на якоре «Цесаревич Георгий». В своей командирской каюте, за письменным столом, сидит старший лейтенант Машуков и быстрыми, ловкими пальцами бьет по клавишам пишущей машинки. Бегут печатные строчки, скрипит бумага, звонит колокольчик. Брови командира сдвинуты, на лбу между ними глубокая складка, темные глаза серьезны, бегают по строчкам. На лице волнение. Сердце горит.

Он пишет рапорт по начальству об открытии Морского корпуса и вкладывает в каждую строчку всю свою душу, всю горячую любовь свою к флоту и все надежды, что его поймут, оценят его мысли и дадут средства воплотить мечту. Проходит час, проходит другой. Рапорт готов. Вот что писал Машуков:

«Доношу Вашему Превосходительству, что, сопровождая две миссии, из которых одна возглавлялась начальником Новороссийской базы генерал-майором Ставицким, а другая – английская, с полковником Юнг, имевшие своей целью осмотр всех свободных складов и зданий в городах Севастополь и Феодосия на предмет занятия их под боевое снабжение армий, действующих на Юге России, и под канцелярии и жилые помещения служебного персонала, узнал я, что для этой цели были предназначены к осмотру и здания Севастопольского Морского корпуса.

В разговоре генерал-майор Ставицкий и полковник английской службы Юнг высказывали свои взгляды, что совершенно необходимо здания Морского корпуса передать Красному Кресту. Самый факт, что здания Морского корпуса были включены в число тех сооружений, которые предполагалось использовать не по своему прямому назначению, меня глубоко поразил.

В момент, когда в самом интенсивном порядке напрягаются все силы патриотически настроенных граждан для восстановления Великой России и ее военной мощи, поднимается вопрос об использовании зданий единственной Морской школы, которой мы в настоящее время располагаем не по назначению.

В этом я вижу влияние общественной мысли, существовавшей у нас, вполне естественно, до начала ХХ века и, как ни странно, до первых дней революции, полагая, что не встречу возражений, если возьму на себя смелость утверждать, что в школах наших и гражданских и военных никогда не внушалось сознание, что величие нашей Родины лежит и на морях.

Можно ли после этого удивляться, что школьники, сделавшись со временем государственными людьми, не могут судить о значении флота, а значит, и о тех требованиях, которые ему можно предъявлять. И это после Русско-японской войны, когда вся надежда была на эскадру вице-адмирала Рождественского, гибель которой не замедлила привести Россию к Портсмутскому миру. И это после того, как единственно оставшиеся у нас после Русско-японской войны корабли в 1909 году были заперты в Кильской бухте германским флотом и Россия подписала акт аннексии Боснии и Герцеговины.

Было ли бы это возможно при наличии у нас сильного флота и особенно в славные времена адмирала Сенявина? Ни от кого не секрет, что в Русско-германскую войну правый фланг наших армий опирался на флот и неуспехи флота немедленно влекли за собою неуспехи и армии (Либава, Рига, Моонзунд, Ревель, Ганге-Удд) и т. д. Смогли ли бы удержать Петроград при отсутствии флота? Неужели успехи нашей Кавказской армии в Закавказье были бы столь значительны, если бы наш флот не владел бассейном Черного моря? Добровольческая армия до взятия союзниками Дарданелл и Босфора получала боевое снабжение, снаряжение только морем и т. д.

Но этих всех примеров, видимо, недостаточно, если производится покушение на нашу единственную Морскую школу. Неужели нам нужны еще большие потрясения, дабы вывести нас из состояния равнодушия, дабы вспомнить об уроках и правде, которым и поучают нас история и опыт? В те минуты обдумывать и соображать будет поздно! Для воспитания офицеров армии необходим значительно более краткий срок времени, нежели для воспитания офицеров флота, для каковой цели необходимо минимум три года, при соответствующих плаваниях. Наличие же одних желаний, мужества и геройства не смогут вполне заменить незнания в морских вопросах и того высокого сочувствия чести Отечества, которое обязаны поддерживать и развивать в личном составе (вернее, в народе) правительственные органы. Недостаточность такого воспитания и позднее открытие специальных школ во флоте проявляется лишь в момент несчастья.

Даже держава Украинская за время своего недолговременного существования, отдавая должное флоту в судьбе государства, и та открыла Морское училище в городе Николаеве, куда собирались все бывшие воспитанники Морского корпуса и Гардемаринских классов. Любая стратегия в своей главе о личном составе учит: личный состав всякого флота есть фундамент, на который опирается все ведение войны. Изречение Фаррогута: «Железные сердца на деревянных судах», являющееся непреложной истиной, требует пояснения в том смысле, что «железное сердце» не изобретается, а его нужно воспитать во времени.