Кадеты и юнкера в Белой борьбе и на чужбине

Строй разбили на отделения, для прохождения медицинского осмотра, а затем купания и дезинфекции обмундирования и вещей. Каждое отделение, под командой старшего, уходило в соседнее помещение, где кадеты раздевались, складывали обмундирование вместе с вещами, связывали поясами, оставляли на скамье и затем шли на медицинский осмотр. После беглого медицинского осмотра направляли в баню.

Импровизированная «баня» была устроена в длинном помещении, похожем на широкий коридор с высокими кирпичными стенами, бетонным полом и без крыши. Посредине, по всей длине, тянулся ряд стоящих на небольшом расстоянии друг от друга вагонеток, наполненных водой; темные пятна лизола плавали сверху, предназначенного, по-видимому, для дезинфекции. Под вагонетками пылали костры, около стояли жестяные банки, заменяющие шайки. Дым, смешиваясь с паром, поднимался к небу.

И так все должны были пройти через «чистилище».

Время ожидания возвращения отделений из «чистилища» тянулось досадно медленно. Все с нетерпением ожидали начала раздачи пищи.

Наконец явилось последнее отделение и, оставив свои вещи, стало в хвост очереди. Открыли котлы. Сестры предложили кадетам по очереди подходить и брать котелок и ложку, каждому выдавали по большому куску белого, пушистого хлеба, а котелок наполняли наваристым густым супом с большим куском вареного мяса. Получившие отходили в сторону, быстро съедали свою порцию и становились снова в хвост очереди за добавкой. Сестры продолжали выдавать подходившим, очевидно намеренно не замечая движения очереди, конца которой не было видно; получался замкнутый круг. Когда же был выдан последний кусок хлеба и опорожнены все котлы, сестры выразили сожаление оставшимся в очереди кадетам, а их было то же количество, что и вначале, что у них, к сожалению, больше ничего нет. Очередь разошлась, и кадеты делились впечатлениями об обеде и хвастались успехами, кому сколько раз удалось получить добавку. Оказалось, что более проворным удалось проделать эту операцию два раза.

После сытного и вкусного обеда кадет перевели в другое здание, мало отличавшееся от прежних, тот же бетонный пол с углублениями и возвышениями, разбросанными в хаотическом беспорядке, очевидно служившими для установки машин; кирпичные голые стены с окнами без стекол и широкими проймами без дверей; крыша перекрывала все здание, но в ней были громадные дыры, через которые проглядывало голубое небо, свежий морской воздух наполнял неуютное помещение, и слегка продувал ветерок.

Кадетам предложили устраиваться на ночлег. Выбирал каждый место в одиночку или располагались группами, некоторые спускались в углубления, надеясь устроиться в них уютнее. Избегали устраиваться под дырами крыши, боясь, что ночью может быть дождь. Аккуратно раскладывали на полу свои шинели, которые заменяли матрацы, а вещевой мешок служил подушкой. Спешили устроиться на ночлег до наступления темноты. Здание не имело освещения. День неожиданных переживаний приходил к концу. Время быстро шло. На дворе спускались сумерки. Наступал вечер.

Звуки сигнала «сбор» разнеслись по помещению, призывая кадет строиться на вечернюю молитву. Кадеты стягивались к дежурному офицеру и становились в строй, образуя незамкнутое каре. Директор, командиры сотен и воспитатели стали перед строем. Трубачи вышли вперед. «Корпус, смирно! На молитву шапки долой! Трубачи, Зарю!» – раздалась команда дежурного офицера. Звуки «Вечерней Зари», казалось, особо торжественно разливались в пустом здании, отдаваясь эхом в далеких углах, унося мысли кадет на далекую, недавно покинутую Родину. Замолкли трубы… Команда «нa молитву» вернула кадет к действительности. Запели молитву. Первую вечернюю молитву на чужой земле. Молились о даровании им хлеба насущного… о спасении их… о победе православным людям… и последние слова молитвы «и сохрани крестом Твоим жительство» унеслись ввысь и растаяли в пространстве. Наступила торжественная тишина, длившаяся, казалось, очень долго.

«Завтра утром, – нарушив тишину, обратился к строю директор корпуса, – после завтрака будем грузиться на поезд. Станция находится в нескольких верстах. Больные и женский персонал будут перевезены на автомобилях. Остальные отправятся пешим порядком. Вещи перевезут на грузовиках. Подробный план погрузки на поезд будет сообщен завтра утром. Нас перевезут на север Королевства в Словению и разместят в бараках лагеря». Пожелав спокойной ночи, директор приказал распустить строй. После сигнала «отбой» и команды «разойтись» кадеты направились к своим импровизированным кроватям укладываться на ночлег. Через короткое время все погрузилось в глубокий сон.

В громадном, не жилом, холодном помещении воцарилась мертвая тишина. Абсолютный мрак ночи покрыл всех спящих, отдыхающих от необычайных переживаний первого дня на чужой земле.

В. Новицкий[670]

Похороны химии[671]

Весной 1927 года IX выпуск Русского кадетского корпуса в Сараеве кончил шестой класс, и этим заканчивался один важный этап нашей кадетской жизни, так как мы переходили в первую роту.