Кадеты и юнкера в Белой борьбе и на чужбине

После эвакуации Крыма я был направлен с семьей в Югославию, в Банат. Провинция эта до войны была австрийской, а население ее было чрезвычайно разнообразно. Были сербы (40 процентов), болгары, словаки, мадьяры, немцы (швабы). По дороге в Банат пришлось нам проезжать через город Сараево, известный по убийству в нем австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда и его жены, что послужило поводом к нападению Австрии на Сербию в 1914 году.

Сараево, так же как большая часть Босны, до первой Великой войны принадлежало Австро-Венгрии. Население Босны – мусульмане, но говорят там по-сербски. Когда мы приехали в Сараево, я узнал, что мы будем стоять тут почти целый день, и вспомнил, что здесь расположен Русский кадетский корпус, директором которого был генерал Адамович, мой бывший начальник по Виленскому военному училищу, которое я в свое время окончил. Решив навестить генерала (без знания языка и не зная города), я поехал искать кадетский корпус.

И, как ни странно, я быстро его нашел. Русский язык несколько схож с сербским, и местные жители охотно указывали мне дорогу к корпусу, который помещался в сербских казармах. Там мне указали комнату генерала. Когда, попросив разрешения войти, я вошел в комнату, генерал сразу меня узнал, хотя я и был в английском обмундировании, с наганом в кобуре. Комната, в которой он жил, была очень скромная, небольшая и почти без мебели, а вся обстановка состояла из небольшого некрашеного стола, двух стульев и умывальника.

Генерал был болен и лежал на походной кровати под солдатской шинелью. Усадив меня, он начал меня расспрашивать, откуда я приехал и как вообще провел эти годы. Потом он начал рассказывать о жизни корпуса.

«В начале июня 1920 года в Сараево прибыли кадры Полоцкого, Одесского и Киевского корпусов, из которых был сформирован Сараевский кадетский корпус. Под влиянием коммунистической пропаганды местное население, католического или мусульманского вероисповедания, относилось к нам плохо, в газетах и журналах нас всячески травили в статьях и карикатурах. Сообщали о нас ложные сведения. Православные сербы, хотя и относились к нам благожелательно, жили своей собственной жизнью и мало интересовались нами. И только среди местного сербского офицерства корпус сразу нашел себе друзей, и особенно – в лице командующего 2-й армией генерала Хаджича, который в России командовал сербской дивизией.

Но настроение населения по отношению к нам резко изменилось после того, как корпус показал себя стройной, дисциплинированной воинской частью. Такая перемена произошла летом 1920 года, 12 июля, в день тезоименитства короля Петра I, когда генерал Хаджич предложил генералу Адамовичу прислать 1-ю и 2-ю роты корпуса для участия в параде Сараевского гарнизона. Надо было сделать репетицию парада, но кадеты были недовольны тем, что их заставляют репетировать такую простую вещь, как церемониальный марш. Но вот оркестр заиграл марш, раздались команды, и наши кадеты сбились с ноги и беспомощно затоптались на месте. Оказывается, что сербская пехота делает 130 шагов в минуту, то есть почти бежит, в то время как кадеты были приучены идти твердым, широким шагом, почти в два раза медленнее. Попробовали пройти второй раз, опять ничего не выходит, сбиваются с ноги и путаются самым скандальным образом.

Положение создалось неприятное. И кадеты приуныли, да и командный состав не мог найти выхода из создавшегося положения. 1-я рота долго совещалась. Потом доложили мне, что кадеты просят, чтобы я разрешил идти церемониальным маршем обыкновенным русским военным шагом, считая два такта музыки на один шаг. Командный состав да и я отнеслись к этому предложению недоверчиво, но пришлось все же на него согласиться, так как отказаться от участия в параде было невозможно. Вопрос стал вопросом нашей репутации.

В день праздника наши две роты были выведены на место парада и поставлены между унтер-офицерской школой и 15-м пехотным полком. Кончилось богослужение в церкви, и войска начали движение к зданию Босанского парламента. Перед зданием стояла конная группа, это был генерал Хаджич со штабом. В этой группе был и я, – рассказывал генерал Адамович, – конечно, на коне. Волновался я сильно: как-то пройдут наши?