Кадеты и юнкера в Белой борьбе и на чужбине

Федор Вениаминович еще не успел разложить перед собой папки и книги, как перед его глазами прошла белая вертикальная черточка. Мюлендорф оцепенел, видимо ничего не понимая. Надо было видеть выражение его лица в этот момент! Потом перед ним прошла другая белая черточка, третья, четвертая… Мюлендорф сидел как зачарованный и медленно багровел… Внезапно он замер, взмахнул рукой и стащил со своей лысины, за веревочку, снизившуюся туда муху. Федор Вениаминович внимательно рассмотрел техническое оборудование этого бомбовоза и потом трясущейся рукою записал в штрафной журнал весь класс. Попутно он поставил в нем большую кляксу и, ставя последнюю точку, сломал перо… Конечно, как только о нашей авиационной атаке Мюлендорфа стало известно начальству, началось дознание. Как всегда, оно ничего не дало, виновных мы не выдали и мужественно отбыли наложенное наказание.

Еще позже выпуск был взволнован важным событием: один из кадет, вернувшись из отпуска, передал нам от имени «шпаков» вызов на общий бой. Провожая вечером гимназистку, за которой он ухаживал, он был окружен группой гимназистов Платовской гимназии. Среди них оказался безнадежно влюбленный в эту же девицу неудачный и ревнивый ее поклонник. Гимназисты стали задирать кадета, видимо намереваясь его побить. Но кадет был не из робких, да еще при шашке. Поэтому возбуждение гимназистов выразилось только в ругани, угрозах и, в конце концов, в предложении помериться силами, в укромном месте, всеми способными элементами Донского корпуса и их противников. Кадет торжественно пообещал представителям «шпаков» передать их вызов своим собратьям и дать ответ по указанному адресу.

Дело в том, что в Новочеркасске еще с давних времен существовала вражда между учениками Платовской мужской гимназии, «шпаками», как называли их кадеты, и нами. Кадеты дружили с реалистами, защищая порой друг друга, и были в приятельских отношениях с Петровской гимназией. В последнее время к нашим врагам примкнула еще группа семинаристов, носивших у кадет кличку «свечкодуев». В основе вражды лежала затаенная к нам зависть гимназистов. Им никогда не присылали общих приглашений на торжественные вечера и балы; от них уходили предметы их обожаний – гимназистки, отдававшие предпочтение подтянутым и всегда веселым кадетам, хорошо носившим свою форму и четко отдававшим честь направо и налево в военном Новочеркасске. И сколько, таким образом, было разбито сердец «шпаков» на балах, концертах, на прогулках по Московской и в Александровском саду!

Период совместных испытаний в боях кончился, и теперь «шпакам», видимо, хотелось свести по-настоящему счеты за прошлое с особенно ненавистными им кадетами.

«Атаман» выпуска Федя Чирков[206] собрал заседание. На нем вызов «шпаков» был принят единогласно. «Штаб выпуска» взялся за разработку плана общего боя, другие занялись фазой сближения с противником и прочими деталями. Когда все было готово, «шпакам» был послан ответ: им назначалась встреча и обмен любезностями на Детской площадке Александровского сада, в определенный день и час. Место это было выбрано чрезвычайно удачно: Детская площадка, со всеми ее выходами и входами, была известна нам до мельчайших подробностей по концертам, бывавшим на ней в летнее время, и, как каток, в течение всей зимы.

Боевые элементы выпуска, отстранив хилых и очень усердных, в назначенное время исчезли из корпуса. Поодиночке, чтобы не привлечь внимание, мы сосредоточивались на Детской площадке к заходу солнца и занимали там указанные по плану сражения места. Когда смерклось, разведчики донесли, что «шпаки» ждут нас толпой наверху. Выпуск начал обходное движение с обоих флангов, резервы укрепились в засаде, все входы и выходы были перехвачены заставами.

По сигналу ударная группа «силачей» пошла наверх и быстро завязала там кулачный бой. Враги наши, видя перед собой немногочисленный ряд кадет, решили быстро справиться с ним и насели всей массой. Последние, отбиваясь, перешли в отступление, затягивая «шпаков» в «платовский вентер», то есть к подножию площадки, где в густых кустах были сосредоточены главные силы. Когда сражающиеся достигли нижних аллей, оттуда выскочили со всех сторон наши свежие подкрепления. Бой был короткий и горячий. «Шпаки» быстро дрогнули, рассыпались и обратились в бегство, ища возможности выйти. Но там их перехватывали наши заставы и на прощание всыпали дополнительную порцию горячих. Вскоре поле сражения было очищено от врагов.

В городе быстро узнали, что на Детской площадке творится что-то необыкновенное. Наш часовой у главного входа сумел перехватить известие, что на Детскую площадку уже мчится плац-адъютант из Комендантского управления и с ним офицер нашего корпуса. Боевой отряд кадет моментально рассыпался и разными путями понесся обратно в корпус. Плац-адъютант и наш офицер нашли Детскую площадку пустой. В сотне же серьезные, спокойные лица, ни одной заметной ссадины, все на местах: поди отыщи виновных. И скандала никакого. Так это и прошло.