Кадиш по Розочке

– Первый вариант – самый простой. По нему пошла моя племянница Фира. Она просто устроилась на службу в какой-то комиссариат. Она – грамотная девушка. Умеет без ошибок написать документ и посчитать цифры в таблице. Для господ товарищей это – едва не гениальность. Она имеет паек. Так теперь называются выплаты зарплаты едой и вещами. Кроме того, она имеет свой маленький подпольный гешефт. Не правильный гешефт, как мне кажется. Но имеет. Кормит себя и дает в семью.

– А куда я могу устроиться? Меня же готовили, как коммерсанта. Я знаю как организовать транспортировку, как вести бухгалтерию. Как подсчитать и уменьшить издержки? Кому это нужно, если нет купцов, заводчиков, не дела?

– Додик, дорогой! На тебя любой большевистский комиссар будет молиться, как русский крестьянин на святую икону. Они ничего этого не умеют. У них всегда всего не хватает, поскольку они не могут никогда посчитать издержки и подумать, как их избежать или уменьшить.

Давид вспомнил мелитопольских комиссаров и крымских матросов, который у него олицетворяли новую власть в стране. Представить их и правильный план предприятия было ему не по силам.

– Дорогой отец! Я, наверное, многого не понимаю. Но то, что я видел, приводит меня к убеждению, что эти люди, я имею в виду комиссаров, могут только грабить и убивать. Я не понимаю, как они собираются управлять страной?

– Ты во многом прав – задумчиво проговорил Алекснянский – Но, многого ты, действительно, не понимаешь. Не потому, что глупый. Ты – юноша умный и активный. В хорошие годы ты стал бы первым коммерсантом. Но годы плохие. Потому постарайся понять, что жизнь сложнее любых теорий и философий. Властителю всегда кажется, что он все видит и всем управляет, что именно он определяет, куда потечет жизнь. А это не так.

Жизнь направляет маленький человечек, который смог договориться с другими маленькими человечками. Крестьянин, торговец с лотком, ремесленник в маленькой мастерской почти всегда сильнее и умнее власти. Просто потому, что их много, они хотят жить и умеют работать. Если власть им помогает, то она имеет свой нахес, а из маленьких мастерских появляются большие заводы, открываются театры, выходят газеты. Если власть мешает, то мастерские кормят мастера, а газетчик, актер и политик подыхают с голоду. Тогда власти остается только одно – грабить и убивать, чтобы, как и любой разбойник, прокутить награбленной в бордели или в кабаке. Но от этого больше добра не становится. Власть же бесплодна, как Синайская пустыня.

Додик слушал, затаив дыхание. Это было и похоже, и не похоже на ту «философию», о которой спорили в салоне его дядюшки в Петербурге. Оно было мудро, но не занудно. Это было не из книг, а из жизни. Оно находило отклик в его душе. Картинка складывалась. Тем временем, Алекснянский продолжал:

– Так вот. В какой-то момент любая власть, самая безумная, понимает, что кушать нечего. И вот тогда она перестает грабить. Точнее, заставляет себя и своих присных уменьшить аппетиты. Она начинает закрывать глаза на то, что активные маленькие люди делают свой маленький гешефт. И вот тогда жизнь начинает налаживаться. Советы тоже придут к этому. Может быть не сразу, но придут.

– А какой второй вариант?

– То есть идти на службу ты бы не хотел? Правильно?

– Не то, чтобы категорически не хотел. Но, если можно этого избежать, то я бы предпочел держаться от этой власти подальше. По крайней мере, пока она не поймет, что предприниматели нужны, что без них будет плохо.

– Ну, хорошо. Слушай про другой вариант. Этим сейчас занимаюсь я и Фоля. Сюда подключится Мирон и, если согласишься, то и ты. В Москве сейчас очень плохо с продовольствием. Комиссары посылают продовольственные отряды, чтобы отбирать хлеб у крестьян. Но крестьяне его прячут. Многих солдат убивают. Не хватает уже не икры и ананасов, а хлеба, молока. Не хватает самого необходимого. При этом, заводы продолжают работать. Плохо, но работают. На складах скапливается товар, который не могут реализовать. Ведь большинство коммерсантов свернули дела и сейчас проедают прежний барыш. Мы бы тоже могли пару лет протянуть на том, что у меня осталось. Да и твоих денег бы хватило вам на несколько лет.

– Я думал об этом. Опасно. Придут очередные товарищи и, попросту, отберут.

– Вот именно. Им же нужно есть, пить, кормить своих красных гвардейцев, матросов и прочий вооруженный люд. Потому я и предлагаю другой вариант. Итак, я сказал, что в городе не хватает еды. Но еда в избытке есть в деревне. Зато в деревне не хватает металлических устройств, гвоздей, скоб, кос. Мало керосина, спичек, мануфактуры. Не все, но многое из этого перечня есть в городе. Вот здесь мы и имеет все условия для нормального гешефта.

– Я понял. Согласен.

– Это временно. Пока в стране полный хаос. Как только ситуация изменится, мы найдем еще варианты. Рафаил, ну, Фоля, ты его уже знаешь, введет тебя в дело. Завтра и приступай. И – Ефим Исаакович запнулся – Не забывай, что моя дочь сейчас очень нуждается в твоем внимании и поддержке. За делами не забывай о ней.

– Это я всегда помню, отец – твердо отвечал Давид.