Кадиш по Розочке

На очередной ночевке одного из «караванщиков» пришлось оставить в деревне у надежных людей. Рана была не смертельная, но делала его обузой для всех. Его обязанности естественным образом легли на Давида и Мирона, которые теперь считались «совсем своими».

Изменилось и отношение к теще и Розочке. Из обузы они превратились едва ли не в благодетельниц. Их старались защитить, устроить поудобнее. Малку, мать Розочки звали мамой или матушкой Марией, и прислушивались к ее советам, едва ли не больше, чем к приказам Анвара.

Она, на самом деле, смогла сделать быт каравана намного более устроенным. Розочка помогала матери. Молодые виделись часто, но оставались вдвоем крайне редко. Можно сказать, что не оставались совсем. Быстрый поцелуй, когда им казалось, что их никто не видит, краткое объятие и… все. Обидно. Но дорога есть дорога. Тем более, дорога опасная.

А путешествие тем временем продолжалось. Караван уже ехал по материку. Останавливались на ночевки, как и прежде, в небольших деревеньках у доверенных людей. Пару раз какие-то люди пытались их остановить, Но эти быстро соображали, что нарвались не на тех. Миновали Мелитополь. В город решили не входить. Давид был согласен с этим. Уж очень неприятные воспоминания были у него связаны с этим местом. Заночевали в деревеньке неподалеку. Последняя ночевка в пути. По крайней мере, на этом участке пути.

К вечеру следующего дня приблизились к Харькову. Путь каравана заканчивался в деревне Верещаковка возле речки Лопань, за которой, собственно, и начинался город. Там и распрощались. На прощание Анвар, успевший поговорить со своим человеком, посоветовал:

– В центре не ходи. Там комиссары, как в Крыму. Лучше на окраине остановитесь. Хорошие вы люди. Пропадете. А ты – кивнул он Давиду – жену береги. Такая жена везде мужчине счастье сделает. Понимаешь?

– Понимаю – согласился Давид и обнял Розочку.

Глава 9. Дом или временная передышка

Январь уже шел к середине. Снежный и холодный январь 1918 года. Может оно казалось от общей неустроенности жизни, но мороз щипал сильнее, печи слабее грели, а еда не насыщала. Да и было ее немного. В это время видавшая лучшие времена пролетка медленно подползала к подмосковному дачному поселку Малаховка. Мария Яковлевна спала, откинувшись на сидение, Мирон, Розочка и Давид рассматривали место, где им, может быть, предстоит жить. Вот проехали большой деревянный аптекарский и парфюмерный магазин, судя по надписи, принадлежащий господину Шлезингеру. Или теперь нужно говорить «гражданину Шлезингеру» или даже «товарищу».

А вот здание явно гимназического типа, довольно странно смотрящееся в поселке. Впрочем, что такое Розочка слышала или читала, что стараниями господина и госпожи фон Мекк в селе Малаховка была учреждена гимназия для совместного обучения лиц обоего пола. Тогда это читалось, как модная новость. Теперь не трогало. Последнее время ее вообще мало, что трогало из внешнего мира. Уже в первые дни пути она поняла, что, скорее всего, беременна. Но только в Москве она поделилась новостью с родными. Новость восприняли по-разному. Давид встал на колени, прижался головой к ее животу и долго стоял так, слушая будущую жизнь внутри ее тела. Мирон был откровенно огорчен. В такое время иметь маленького кинда – совсем не большая радость. Зато море цорес. Мать отнеслась к известию спокойно. Такая женская судьба – рожать детей.

За гимназией вдоль улицы стояли типичные дачные дома. Нечто среднее между городским домом и барской усадьбой. Разные. Были богаче. Были беднее. Но совсем бедных домишек и не было. Вдоль улицы стояли фонари. Правда, несмотря на сгущавшиеся сумерки, ни один из них не горел. Разруха добралась и сюда.

Пролетка качнулась и свернула к двухэтажному деревянному дому, где Давиду довелось уже какое-то время жить. Розочка и Мирон видели дом впервые. Выглядел он вполне уютно. В пять окон на каждом этаже. На второй этаж снаружи вела лестница, заканчивающаяся верандой, опоясывающей весь этаж. Летом здесь, наверное, здорово пить чай – подумалось Розочке. От дороги дом отделяла невысокая изгородь с воротами. От ворот шла тропинка, расчищенная в глубоком снегу. По ее бокам росли столь же невысокие ели. Рассчитались с извозчиком и… остановились перед изгородью. Неужели! Неужели их путь закончен. Они дома!

Больше не будет тревожного ожидания в Ялте. Не будет ночевок в заброшенных деревнях. Стычек с любителями пограбить. Отсутствие возможности помыться, спокойно отдохнуть. От Харькова ехали на поезде. Через знакомых своих попутчиков смогли добыть поддельные «ксивы», документы с подписями и печатями, удостоверяющими, что они командируются из столицы Украинской Советской республики в Москву. С помощью этих документов и золотых монет они смогли доехать, хоть и не без приключений, до Москвы. Оттуда, уже на последние средства смогли добраться до Малаховки. И вот они дома.