Читаем Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота полностью

La situation géographique de Votre capitale Vous a placé à une extrémité de l’Empire. Votre situation morale et politique Vous éloigne encore davantage de son intérieur. Pendant les 5 mois que je suis ici j’ai travaillé à entrer dans cet intérieur en observateur arrivé d’une seule passion de son amour pour Vous. Ce sentiment seul pouvait me faire la loi de sortir sans éclat de ma sphère pour Vous faire lire quelques pages d’un livre hiéroglyphique qui contient le sort de Votre Empire, d’un livre dont les fragments ne se trouvent que sur la physionomie morale de l’empire et de ceux qui le gouvernent sous Vous.

Les signes auxquels j’ai reconnu la supériorité de l’esprit des grands sur Vos vues pour l’humanité sont l’esprit public et la retraite, lente, mais prononcée de Vos amis. Dès que Vos vues pour le bien de gros de la Nation furent connues on vit presque de tous les coins de l’Empire paraître des hommes dévoués à Vos principes. De tout côté on proposait l’affranchissement des paysans, soit en masse soit par portions. La persuasion et la vanité, l’amour du bien public et l’espoir de l’ambition, travaillèrent. Ces efforts furent couronnés de quelques succès éphémères. – Aujourd’hui ces idées ne sont plus à l’ordre du jour. Vous ne recevez plus d’adresses de ce genre, et la Livonie même Vous remercie d’avoir fondé le bonheur du cultivateur sans faire tort au gentilhomme!!! La cause que Vous défendez n’existe plus. Pourquoi? Parce que Vous ne la défendez plus; et Vous avez cessé de la défendre, non en théorie, non faute de le vouloir (car Votre cœur est toujours le même!), mais faute de secours. La résistance que le Directoire de l’instruction publique m’a opposée (il ne s’agissait que d’un coin de l’Empire) n’est pas la résistance de la persuasion, mais celle de la crainte. Je ne parle pas de ceux qui sont assez pusillanimes pour être jaloux de la confiance dont Vous m’honorez, je parle de ceux qui aiment le bien public et Votre personne, mais à qui l’opposition en impose. Ils sentent les progrès de cette opposition. Ils sentent que Votre règne, fortement prouvé dans ses vues, ne l’est pas assez dans ses moyens. Ils sentent que les grands ont abusé des idées trop peu populaires de l’Impératrice-Mère pour former à son insu un parti, qui répugnera à son cœur maternel dès qu’Elle le connaîtra, mais qui n’aura plus besoin d’Elle, dès qu’il se sera renforcé à son insu et par Elle-même1

. Votre parti, le parti de la raison et de l’humanité, plie de tous côtés, il compose déjà avec l’ennemi, et ces rapprochements, qui, dans d’autres circonstances, seraient de bon augure, prédisent la ruine de la bonne cause, parce que dans ce cas-ci, les cessions ne sont pas réciproques. L’ennemi est en possession. Vous voulez le déposséder, et Vous avez suivi le système de la défense plus que celui de l’attaque!!!

Catherine, dont le génie féminin gouvernait les hommes, attaquait les grands et leurs préjugés, elle qui avait tant de raisons de se tenir sur la défensive. Elle a multiplié la noblesse soi disant de mérite, elle a choisi tous ses favoris dans des familles ignorées, a anéanti par là cette terrible race des boyards que Pierre n’avait que terrassée. Ses armées l’adoraient comme femme, et parce qu’elles étaient commandées pour ses créatures qu’elle soutenait avec énergie. Mais ses vues trop personnelles ne pouvaient procurer le succès qu’à Elle, non à la cause de l’humanité. Aussi Vous a-t-elle laissé une hydre plus puissante que celle qu’elle a combattu; ses créatures et leurs fils sont devenus boyards. Paul Ier a rendu le soldat trop puissant en lui faisant trop sentir son importance, et Vous voilà avec Vos principes, avec Votre amour ardent de l’humanité, vis-à-vis de l’opinion publique et d’une armée mécontente, sans autres moyens hors de Vous que trois ou quatre hommes dont le génie trop peu transcendant ne suffira jamais.

Vous devez sentir combien je souffre à Vous tracer ce tableau, qui serait bien plus terrible encore, si je le chargeais des couleurs sombres que les détails de l’administration et le département de la justice m’offriraient. Mais dois-je me taire? Dois-je voir sans cesse les palliatifs employés, servant plus à Vous rassurer qu’à guérir le mal?

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука
Призвание варягов
Призвание варягов

Лидия Грот – кандидат исторических наук. Окончила восточный факультет ЛГУ, с 1981 года работала научным сотрудником Института Востоковедения АН СССР. С начала 90-х годов проживает в Швеции. Лидия Павловна широко известна своими трудами по начальному периоду истории Руси. В ее работах есть то, чего столь часто не хватает современным историкам: прекрасный стиль, интересные мысли и остроумные выводы. Активный критик норманнской теории происхождения русской государственности. Последние ее публикации серьёзно подрывают норманнистские позиции и научный авторитет многих статусных лиц в официальной среде, что приводит к ожесточенной дискуссии вокруг сделанных ею выводов и яростным, отнюдь не академическим нападкам на историка-патриота.Книга также издавалась под названием «Призвание варягов. Норманны, которых не было».

Лидия Грот , Лидия Павловна Грот

Публицистика / История / Образование и наука
Как управлять сверхдержавой
Как управлять сверхдержавой

Эта книга – классика практической политической мысли. Леонид Ильич Брежнев 18 лет возглавлял Советский Союз в пору его наивысшего могущества. И, умирая. «сдал страну», которая распространяла своё влияние на полмира. Пожалуй, никому в истории России – ни до, ни после Брежнева – не удавалось этого повторить.Внимательный читатель увидит, какими приоритетами руководствовался Брежнев: социализм, повышение уровня жизни, развитие науки и рационального мировоззрения, разумная внешняя политика, когда Советский Союза заключал договора и с союзниками, и с противниками «с позиций силы». И до сих пор Россия проживает капиталы брежневского времени – и, как энергетическая сверхдержава и, как страна, обладающая современным вооружением.

Арсений Александрович Замостьянов , Леонид Ильич Брежнев

Публицистика