Читаем Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота полностью

Sire! daignez lire notre justification et jetez un coup d’œil sur notre activité. Faites Vous donner le rapport de Klinger après son voyage ici. Et encore dans ce rapport ne verrez Vous que les résultats de nos efforts pour réaliser Vos vues. Vous n’y verrez pas les désagréments, les combats, les dégoûts continuels que ces résultats nous ont coûtés. Et malgré ces efforts continuels à faire notre devoir nous devons perdre les bonnes grâces de notre seul protecteur parce qu’un homme comme Richter chargé des gémisseurs de toute la province nous hait! Sire! Rien de plus facile à l’Université que de faire ses devoirs en apparence, d’être irréprochable dans le sens du Gouv. Richter et de ses semblables; des visites chez les grands, des rapports et des tabelles, quelques punitions bien éclatantes de quelques étudiants, et surtout la négligence totale de ses vrais devoirs – voilà ce qu’il faut pour se concilier ces gens-là. Sire! Sire! Vous savez Vous-même que partout il n’existe que des formes; conservez l’institut où l’on veut la réalité, cette réalité détestée dans Votre Empire. L’instruction publique est Votre ouvrage, celui de tous qui doit jeter les plus profondes racines, celui qui fixera l’opinion de la postérité sur Votre règne; restez lui fidèle. Et

Votre Parrot.

Il Vous est resté fidèle, il le sera jusqu’au dernier soupir.


P. S.

Une lettre que j’ai reçue récemment de l’Allemagne fait présenter une campagne prochaine sur la Vistule. Ne faites pas passer Votre armée en Suède. Concentrez Vos forces sur notre côté.

137. Alexandre IER à G. F. Parrot

Saint-Pétersbourg, 1 septembre

[1808]1


Quand j’ai des torts j’aime à en convenir. C’est mon cas vis-à-vis de Vous et j’en possède toutes les preuves; aussi je m’empresse de réparer mon injustice et de Vous l’avouer avec franchise. J’espère éviter à l’avenir des cas semblables. En attendant, je joins ici ce que Vous m’avez demandé2

et je regrette vivement toute la peine que j’ai pu Vous causer.

Recevez l’assurance de mon estime qui Vous a été vouée depuis longtemps et qui n’a fait que s’accroître par ce que vient de se passer entre nous.

[Paraphe]

138. G. F. Parrot à Alexandre IER

[Dorpat

], 3 septembre 1808


Me voici rentré chez moi, mon Bien-Aimé, mon digne Alexandre! Je veux employer les premiers moments après Votre passage pour Vous dire quelques mots que j’aurais tant désiré Vous dire de bouche; je comptais que Vous mettriez pied à terre; j’étais si gêné, si peiné de ne pouvoir Vous ouvrir mon cœur. J’étais obligé même de contenir ma physionomie, car le chambellan Osarovsky m’a remis ce matin Votre lettre à la station en présence de toute l’Université qui Vous attendait et d’autres personnes, et je savais que j’étais observé.

Sentez-Vous combien Vous m’avez rendu heureux par Votre lettre? O combien elle m’est chère! Je Vous l’avoue, j’étais en doute. Ma raison me disait que Vous Vous étiez éloigné de moi et je ne savais que lui répondre. Mais mon cœur me répétait sans cesse que cela est impossible. O que je suis heureux que mon cœur a eu raison!

Je relis Votre lettre. Alexandre! Votre âme est noble, élevée. Oui, elle ferait mes délices, cette lettre, fût-elle adressée à un autre qu’à moi. Lire dans une âme comme la Vôtre est une grande jouissance, mais y lire comme j’y lis, mon Bien-Aimé, c’est la plus grande de toutes. – Je puis donc continuer de Vous aimer sans me reprocher de faiblesse, sans paraître ridicule à mes propres yeux, je puis sans rougir abandonner mon cœur à mon sentiment qui lui est devenu nécessaire. Mon âme Vous suit sur Votre route. Que ne puis-je Vous suivre en effet! – J’ai une bien forte raison de le désirer, plus forte que lorsque Vous partîtes pour la Moravie. – Relisez cette dernière ligne et pesez-la, je Vous en conjure.

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука
Призвание варягов
Призвание варягов

Лидия Грот – кандидат исторических наук. Окончила восточный факультет ЛГУ, с 1981 года работала научным сотрудником Института Востоковедения АН СССР. С начала 90-х годов проживает в Швеции. Лидия Павловна широко известна своими трудами по начальному периоду истории Руси. В ее работах есть то, чего столь часто не хватает современным историкам: прекрасный стиль, интересные мысли и остроумные выводы. Активный критик норманнской теории происхождения русской государственности. Последние ее публикации серьёзно подрывают норманнистские позиции и научный авторитет многих статусных лиц в официальной среде, что приводит к ожесточенной дискуссии вокруг сделанных ею выводов и яростным, отнюдь не академическим нападкам на историка-патриота.Книга также издавалась под названием «Призвание варягов. Норманны, которых не было».

Лидия Грот , Лидия Павловна Грот

Публицистика / История / Образование и наука
Как управлять сверхдержавой
Как управлять сверхдержавой

Эта книга – классика практической политической мысли. Леонид Ильич Брежнев 18 лет возглавлял Советский Союз в пору его наивысшего могущества. И, умирая. «сдал страну», которая распространяла своё влияние на полмира. Пожалуй, никому в истории России – ни до, ни после Брежнева – не удавалось этого повторить.Внимательный читатель увидит, какими приоритетами руководствовался Брежнев: социализм, повышение уровня жизни, развитие науки и рационального мировоззрения, разумная внешняя политика, когда Советский Союза заключал договора и с союзниками, и с противниками «с позиций силы». И до сих пор Россия проживает капиталы брежневского времени – и, как энергетическая сверхдержава и, как страна, обладающая современным вооружением.

Арсений Александрович Замостьянов , Леонид Ильич Брежнев

Публицистика