Вопрос «Откуда берутся 99 000 евро?» является важнейшим. Деньги не изымались банком из других источников. Они не были переправлены или переведены из какой бы то ни было другой части экономики. Более того, несмотря на то что они отражены в качестве депозита, в банк их никто не приносил. Банк просто создал деньги, вписав цифры в свою отчетность и в клиентский счет. Фактически банк делает вид, что его заемщик сделал вклад, который никто никогда не делал. В отличие от того, что нам рассказывает учебник, мы видим, что каждый отдельный банк, когда выдает кредит, может создавать деньги подобным образом.
C точки зрения индивидуального потребителя кредитные карты, дебетовые карты, интернет-банкинг и прочие электронные платежные системы предлагают удобную альтернативу наличным платежам. Однако эти системы с макроэкономической точки зрения являются еще важнейшим компонентом значительного сдвига в онтологическом образовании денег. Денежная инфраструктура, обеспечиваемая этими электронными системами, является условием возможности обращения кредитных денег не просто в качестве олицетворения резервов реальных наличных денег, а, скорее, в качестве денег как таковых. Увеличение доли частных кредитных денег относительно банкнот и монет в общей денежной массе между 1960-ми и сегодняшним днем (что проиллюстрировано графиками 1–4) обозначает сдвиг в отношениях экономической власти от государства и центрального банка с одной стороны к частным банкам – с другой. Хотя этот сдвиг имеет значительные последствия для пользователей денег, индивидуальный потребитель не сразу может это разглядеть.
В вымышленном случае с Джоном растущая важность банка сразу же видна пользователям денег, поскольку они замечают, что долговые расписки предпринимателя составляют все большую часть их платежей и денежных запасов. Разумеется, они могут продолжать воспринимать эти деньги просто как замену настоящих банкнот Федерального резерва. Но в нашем обществе виртуальная, а потому практически невидимая природа кредитных денег означает, что изменение пропорций созданных государством наличных денег и кредитных денег частных банков намного менее заметно. Ингэм размышляет над расхождением между реальной пропорцией наличных в обращении и идеологической значимостью наличных для общего облика денег:
«Наличные» – переносные штуки, которые мы принимаем за деньги, – по-прежнему используются в 85 % всех трансакций [данные на 2000 год], однако теперь составляют лишь 1 % от совокупной стоимости денежных трансакций ‹…› Другими словами, реальные средства обмена теперь являются относительно незначительным элементом большинства денежных систем; но осознание того, чтó есть деньги, все равно в значительной степени формируется мелкими трансакциями[209]
.