Как это делалось в Ленинграде. Цензура в годы оттепели, застоя и перестройки

Вместе с наступлением застоя вполне закономерно оживляется и затихшая на время, в годы оттепели, ленинградская цензура. Простор для ее деятельности расширяется. Цензор А. Березина, «курировавшая», как можно понять, «Звезду», составила обширную докладную записку, снабженную таким примечанием: «Направлена справка в ОК КПСС. Начальник Леноблгорлита Арсеньев. 27. 05. 1966»[152]:

«В 1965–1966 гг. в контролируемых материалах “Звезды” были заверстаны произведения, которые, по согласованию с Обкомом КПСС, были либо полностью отклонены, как идейно порочные, либо переработаны. В необходимых случаях по некоторым материалам получены консультации и разрешения органов КГБ.

В ряде материалов были сделаны отдельные вмешательства перечневого[153] или политическо-идеологического характера.

Так, в № 4 за 1966 г. был заверстан рассказ Федора Абрамова “На задворках”, который построен исключительно на отрицательном материале. В рассказе идет речь о быте нашей советской деревни, однако автор показывает только теневые стороны этого быта, его “задворки”… В рассказе нет ни одного положительного персонажа. Все они либо пьяницы, либо взяточники, как председатель сельсовета, председатель колхоза, начальник лесопункта и пр. Офицер Советской Армии показан подлецом, соблазняющим школьницу, и скрывается. По согласованию с ОК КПСС рассказ был из номера изъят, как идейно порочный»[154].

Заметим, что «Звезда» первой стала печатать рассказы и очерки Федора Абрамова, обратившегося от критики и литературоведения к художественному творчеству. В № 1 за 1961 г. журнал опубликовал цикл рассказов «На Северной земле» («В Питер за сарафаном», «Собачья гордость» и др.), в № 4 за 1962-й — рассказ «Последняя охота» и т. д.[155].

«Существенной переработке, — продолжает цензор, — были подвергнуты следующие материалы:

Михаил Жестев. “Глинские пороги”. № 9, 1965 г. По согласованию с ОК КПСС из очерка были изъяты многочисленные отрывки, в которых принижалась роль партийных органов на селе, проводилась мысль об их ненужности <…> (Далее идет приведенный выше пассаж, касающийся романа Ю. Германа. — Л. />.).

В различных материалах журнала были изъяты следующие сведения, которые не подлежат открытому опубликованию:

Сведения о спецпереселенцах и сам термин “спецпереселенцы” — Г. Холопов. “Докер”. Роман.

Обнародован факт чрезвычайного происшествия в армии — предание суду военнослужащего — Ставский. “Из военных дневников”[156].

Упоминание Синявского А. — Дм. Молдавский. “Об однотомнике Пастернака”[157].

Употребляется термин “Германия” — Марк Еленин. “Тысячи отчаянных километров”. Повесть».

Последнее «вмешательство» выглядит, надо сказать, особенно абсур-дистски: слово «Германия» применительно к послевоенным событиям было изъято из лексики — требовалось писать «ГДР» или «ФРГ». Не избежал, как мы видим, «внимания» цензора даже сам главный редактор журнала Г. К. Холопов. Его роман «Докер», печатавшийся в № 2 за 1965 г., проходил с большим трудом; он вызвал претензии начальника ленинградского КГБ, приславшего в Ленгорлит такой отзыв о романе (видимо, ему он был послан для «предварительной консультации»):

«Сов. секретно. 14 января 1965 г.

<…> В период коллективизации семьи раскулаченных направляются на спецпоселения <…>. В романе “Докер” Г. Холопова все спецпо-селенцы выглядят пострадавшими незаслуженно. Видимо, было бы более правильно показать и тех, кто активно боролся против Советской власти. По нашему мнению, автор создал художественное произведение, в котором сгустил мрачные краски, односторонне отразил события этого периода. Следовало бы порекомендовать Г. Холопову более объективно отобразить сложность того периода.

Начальник Управления КГБ при СМ СССР по Ленинградской области В. Шумилов»[158].

Роман был, в результате такого «совета», изрядно пощипан, кое-что пришлось смягчить, убрать термин «спецпереселенцы» и т. п. Затем он не раз печатался отдельной книгой, но, судя по всему, также в несколько урезанном виде.

Касаться опасной темы запрещалось до конца 80-х годов. Буквально накануне перестройки, в 1984 г., запрету подвергся сборник рассказов Льва Куклина «Динамитный патрон», который, «…по согласованию с Обкомом КПСС, не может быть разрешен к изданию как не отвечающий идейно-политическим критериям, поднимающий решенные нашей партией вопросы культа личности»[159].