Как я ела конфеты и тортики и похудела на 25 кг

Это было самое тяжелое (морально) и неприятное, что я делала, когда боролась с лишним весом. Я подробно записывала все в дневник. Надо вспомнить все обиды, которые были связаны с едой, до 18 лет включительно. Все! В детстве, в подростковом возрасте. Я описывала все обиды, связанные с едой. Не только те, которые касались меня лично. Одна из очень тяжелых сцен, которая всплыла у меня во время выполнения этого задания – как моя тетя с ремнем кормила супом мою двоюродную сестру. Сейчас уже психологи установили, что дети, которые были свидетелями насилия, тоже испытывают тяжелое потрясение. И я могу это подтвердить.

Когда я начала вспоминать все тяжелые и неприятные, обидные случаи, связанные с едой в моем детстве, то сразу начала неудержимо объедаться. Меня трясло, я металась от душевной боли – и объедалась…

К тому моменту, как взялась за это задание, я уже скинула 10 кг. И вот – вес начал расти. Набрала я в тот период 3 килограмма. Почему-то мне казалось, что гораздо больше. Но нет, «всего» 3 килограмма! А чтобы опять прийти к тому весу, с которого я начала в тот момент объедаться, мне потребовался год… К сожалению…

Однако это очень важное упражнение – лучше один раз все вспомнить, пережить, будучи взрослым и разумным человеком, который уже может контролировать свою жизнь и «дать сдачи», если потребуется. Это убирает невидимую, но от этого не менее реальную стену, в которую упираешься во время похудения – и не можешь прорваться!

В то же время, после всех всплывших в памяти кошмаров, я обнаружила и много ценного. Потому что вообще-то в нашей семье был очень разумный, на мой взгляд, подход к еде.

Из дневника:

В детстве большинство из нас получает еду от матери. Надо сказать, здесь моя мама была на высоте! Это был принцип, который она усвоила от моей бабушки, ее матери. Нельзя кормить ребенка насильно! Ребенок не умрет от голода, когда в доме есть еда.

Не хочешь – не ешь. Когда проголодается – тогда и поест.

Моя младшая двоюродная сестра плохо ела. Бабушка сокрушалась по этому поводу: «Попросит блинов, напеку ей, а она съест один – больше не хочу». Но кормить насильно, уговаривать – это было табу!

Таким же табу было заставлять доедать то, что осталось на тарелке. Помню, когда я была подростком, довольно долгое время оставляла на тарелке буквально одну ложку еды. Больше не хочу! И мама ни разу, ни разу ничего не сказала по этому поводу. Наелась – хорошо.

Точно так же ничего не говорили, если кто-то просил добавку. Хочешь еще? Ешь на здоровье!

Когда я была подростком, бабушка переехала жить к нам. Я приходила из школы, а обед уже был готов. И первое, и второе. Я съедала суп, а от второго всегда отказывалась. Ну и ладно. Не хочешь – не надо.

Каждый в семье мог отказаться от любых приготовленных блюд.

Еда никогда не использовалась в качестве поощрения или наказания. Это было бы также глупо, как, например, не давать человеку спать в качестве наказания. Кто так делает? Еда – это физиология. С физиологией не шутят! Надо ребенку – пусть ест, не надо – пусть не ест. Ребенок сам лучше знает, нужно ли ему кушать – и сколько ему нужно кушать.

Никто никогда не комментировал, кто сколько съел. Никогда не оценивал. Много или мало – это никого не интересовало. Сколько хотел человек (даже самый маленький) – столько и кушал.

В нашей семье никогда не было толстых детей. Все толстеют, будучи взрослыми.

Праздники не были в нашей семье поводом для обжорства. Никто и никогда не набирал килограммы в праздники. Да, по праздникам готовилась вкусная еда. Много. Но никому и в голову не приходило, что надо есть больше, чем обычно. Ну, праздник. Ну, посидели за столом. При чем тут обжорство?

В нашей семье было интересное отношение к толстым. Толстых просто не было. Вот не было – и все. Нету их.

Правда, у нас была одна знакомая. Вот ее считали толстой. Больше толстых не было. Но и ее никто не считал обжорой. Никто вообще и не пытался думать, почему она толстая. Ну, толстая – и все. Конституция такая!

Худых тоже не было.

Все были нормальные.

Моя бабушка была толстая. Но она никогда не взвешивалась, хотя у нас дома были весы. Ну, как-то в голову не приходило. Зачем взвешиваться-то? Глупости какие-то!

Дед тоже был толстым. Его на весы заставляли вставать. При росте 166 см весы останавливались на отметке 100 кг. Это был их предел, на весах не было отметок больше 100 кг.

Никто никогда в нашей семье не говорил, что кому-то надо похудеть. Или потолстеть. Никто насчет своего веса никогда не переживал. Друг друга всегда отговаривали худеть. Зачем тебе худеть? Все с ума посходили с этим похудением!

Причем то, что «толстых нет» – это глубокое внутреннее убеждение, а не отрицание реальности.

Но и побольше есть никого никогда не заставляли. Никогда!

Никого в еде не ограничивали. Это считалось чем-то невообразимым! Человек должен есть, сколько хочется. Хочет кастрюлю супа – пусть ест!

Помню, стоило сказать, что «ой, я объелась, нельзя столько кушать!», – как бабушка мгновенно пресекала:

– Не оговаривай себя!