Как партия народ танцевать учила, как балетмейстеры ей помогали, и что из этого вышло. Культурная история советской танцевальной самодеятельности

В 1963 году коллектив возглавила ученица Н. Н. Карташовой Вера Ивановна Бондарева. Ей пришлось коллектив поднимать заново. Ведь в отсутствие руководителя многие ведущие солисты из ансамбля ушли[783].

2010

Революцию делать всегда сложно. Приехав в Челябинск, я столкнулась со многими препятствиями. Но понимала, что революция нужна. И танцы, и костюмы, и манера танцевать — все это здесь было уже устаревшим[784]

.

Итак, «старики» — солисты ансамбля Н. Н. Карташовой демонстративно отказались работать с В. И. Бондаревой. Как повела себя в этой ситуации Карташова? Поддержала ли свою ученицу? Да и была ли Бондарева ученицей Карташовой?

По поводу этих вопросов письменные источники хранят молчание. Сама же преемница Н. Н. Карташовой в устных рассказах на последние вопросы отвечает отрицательно. На двадцатой минуте первого разговора со мной Вера Ивановна между прочим сообщила мне, что Наталия Николаевна однажды спросила ее, может ли называть Бондареву своей ученицей. И через полтора часа повторила мне эту историю более детально. Согласно ей, Н.Н Карташова спросила у В. И. Бондаревой разрешения называть ее своей ученицей перед тем, как после итогового отчетного концерта она в октябре 1963 года официально передала коллектив Бондаревой, сопроводив этот акт картинной передачей преемнице лауреатской медали, недавно полученной ансамблем. В интервью Бондарева сформулировала свой ответ почти пятидесятилетней давности так: «Если вам приятно, можете, говорю, называть меня своей ученицей»[785]. Видимо, эта история мучила В. И. Бондареву, раз она рассказала ее незнакомому человеку сразу и не однажды. Вскоре после того, как она позволила считать себя ученицей Н. Н. Карташовой, появились публикации последней, закрепившие изобретенные отношения «учитель — ученик» печатным словом. Скорее всего, В. И. Бондарева попалась в ловушку и вынуждена была в дальнейшем в собственных текстах подтверждать эту легенду, чтобы не создавать неловкую ситуацию разоблачения лжи двух уважаемых людей.

По мнению В. И. Бондаревой, ее предшественница повела себя по отношению к ней недоброжелательно, не афишируя этой неприязни перед начальством и посторонними, но демонстрируя ее коллективу. В память В. И. Бондаревой до конца ее дней врезались детали первой репетиции в Челябинске, не переданные в опубликованном переработанном интервью 2010 года, но наверняка рассказанные, потому что мне она о них поведала на первой же встрече:

На второй день она (Карташова. — И. Н.) пришла на репетицию, коллектив пришел на репетицию. Все пришли… Мне не понравилось. Она мне говорит: «Вера, ну, веди урок». Я, значит, говорю: «Наталья Николаевна, я не знаю, как вы им преподавали….Вы проведите урок, а я потом буду знать… от чего мне оттолкнуться». Она говорит: «А ты хитрая». Я говорю: «Я не хитрая». Я просто подумала: «Ну что же вы меня… подставляете, чтобы потом меня ребята клевали. Вы уж мне передайте по праву, как это положено». […] Я никогда не забуду даже тот тон, каким это было преподнесено: «Ну что ж, ребята, давайте встанем. Я проведу вам урок, самодеятельный, как мы привыкли… без всяких арабесков»… Я все это проглотила спокойно. Думаю: «Ладно, Вера, терпи»[786].

Этот воспроизведенный по памяти и, конечно, неточный диалог ярко передает выжидательное и недоверчивое настроение его участников, которое не могло укрыться от глаз зрителей. Н. Н. Карташова, которая постоянно говорила и писала о необходимости классического тренажа на уроках самодеятельного хореографического коллектива и, по воспоминаниям участников, его регулярно проводила[787], в этом диалоге объявила войну народного танца классическому. Последовавшее поведение «стариков» тем самым оказалось запрограммированным.