Как партия народ танцевать учила, как балетмейстеры ей помогали, и что из этого вышло. Культурная история советской танцевальной самодеятельности

Импульсом к одной из лучших, на мой взгляд, статей о В. И. Бондаревой, по признанию ее автора, послужило знакомство с ее бывшим учеником, не связавшим свою жизнь с хореографией, но убежденным в том, что именно она, Бондарева, сформировала его личность:

Мысль рассказать о руководителе народного ансамбля танца ЧТЗ «Самоцветы», заслуженном работнике культуры РСФСР Вере Ивановне Бондаревой родилась во мне после нескольких бесед с человеком, никакого отношения к танцам, казалось бы, не имеющим. Работает он инспектором уголовного розыска. Но сколько бы ни приходилось нам встречаться и с чего ни начинался разговор, приходил он неизменно к одному — благодарно-светлому воспоминанию о Вере Ивановне, в ансамбле у которой когда-то еще мальчиком танцевал и он. Ясно было, не только дорогу в прекрасный мир искусств открыла ему Бондарева, след ее в душе этого человека был значительно более глубок и многогранен. Первые, самые важные и прочные ростки человеческой культуры, первые уроки мужественности, взаимоотношений с окружающим миром — все это было в нем от нее, и ничто не ушло, а легло в фундамент характера надежно и навсегда[810]

.

Дидактический пафос такой силы, какой был присущ В. И. Бондаревой, привычно ожидается от людей монолитно цельных и безусловно счастливых. Между тем Вера Ивановна не была безгранично уверена в своих сила. Ее часто терзали сомнения, и ее жизнь в Челябинске трудно назвать счастливой.

«Ковер одиночества»

В этот вечер в классе было много гостей, «телевизионщики» раскручивали провода, устанавливали осветительную аппаратуру, готовясь к съемке сюжета для информационной программы «Время» (ансамбль только что вернулся из поездки по США). Но она начала урок у станка как обычно. Прозвучало рабочее «И-раз, и-два», и класс наполнился старательным шорохом потертых туфель. Меж тем съемочная группа была готова, и тут началось самое уморительное: Бондареву пытались снять идущей прямо на камеру. Маршрут проходки был оговорен несколько раз, в полной готовности стояли у станка ее ребята, включался мотор, и тут она терялась и упорно уходила от назойливого глазка камеры в дальние углы класса…[811]

Неожиданное и необъяснимое для присутствовавших, а потому «уморительное» поведение В. И. Бондаревой во время телевизионной съемки сигнализировало, на мой взгляд, о ее совсем не «уморительной» жизненной ситуации и самочувствии в Челябинске. Руководитель прославленного хореографического коллектива, авторитетный хореограф, первая в Челябинске заслуженный работник культуры РСФСР чувствовала себя здесь неуютно и одиноко. Причиной тому было несчастное стечение обстоятельств: не сложившаяся личная жизнь и вынужденное бегство из Магнитогорска; настороженно-враждебный прием, оказанный ей коллективом, и сложные отношения с всесильной предшественницей, Н. Н. Карташовой; собственные высокие профессиональные амбиции при формальном отсутствии профессионального хореографического образования, которое при желании всегда можно было ей предъявить.