Как партия народ танцевать учила, как балетмейстеры ей помогали, и что из этого вышло. Культурная история советской танцевальной самодеятельности

Спекулировать на тему о том, кто или что вольно или невольно спровоцировал(о) конфликт, не имеет смысла и не входит в мои задачи. Сыграли ли ключевую роль в его возникновении неудовлетворенные амбиции и ревность С. И. Гришечкиной или забота В. И. Бондаревой о деле и о здоровье своей подопечной, нам не узнать. Искать ответа на вопрос, какую роль этот конфликт сыграл в дальнейшей судьбе «Самоцветов», также представляется неплодотворным. Конечно, предыдущее не обязательно является причиной последующего. Но мы знаем, что «Самоцветы» в последние годы переживали серьезный кризис, и этот кризис в немалой степени был вызван отсутствием пополнения во взрослом коллективе.

Реконструировать канву конфликтов и оценить их место и роль в жизни самодеятельных коллективов затруднительно не только из-за сложного переплетения интересов и мотивов, но и из-за специфики человеческого сознания и человеческой памяти, поставляющих историку источниковый материал. Самое время — после очередного авторского отступления — обратиться к коллективной памяти о тракторозаводских хореографах и танцорах.

«Европейский папа степ-танца»

Так лихо закручивать сюжет, как это делает жизнь, не под силу ни одному романисту. Весной 2010 года она подстроила мне нежданное знакомство, впечатляющее в человеческом плане и неоценимое для «хореографического» исследовательского проекта.

Это было в Базеле, во время моего трехмесячного преподавания, именно тогда, когда, как читатель уже знает, произошел полицейский инцидент из-за велосипедной прогулки на багажнике моего друга. Я жил в уютной однокомнатной квартирке на последнем этаже, с выходом на крышу, по периметру которой в ящиках и кадках росли цветы и кусты, а на просторной центральной части вольготно располагались прямоугольный дощатый стол, стулья, шезлонги и зонты от солнца. Эту квартиру нашел мне Йорн, он же наладил мне контакт с хозяйкой, Моник Луис, которая проживала в соседней квартире. Однажды, когда я поднимался в квартиру, в лифт за мной зашел пожилой брюнет небольшого роста с озорными молодыми глазами за стеклами очков. Узнав, на какой этаж я собираюсь подняться, он воскликнул, задорно улыбаясь из-под усов: «Тогда я знаю, кто вы!» И представился: Роже Луис.

Через некоторое время, в начале апреля — к этому моменту я жил в Базеле уже второй месяц — хозяйка квартиры пригласила меня в гости на бокал вина и французский пирог. Воспользовавшись ситуацией, я рассчитался за квартиру за два месяца вперед, до конца проживания в ней. За неспешным разговором госпожа Луис — статная, приветливая и внимательная дама, излучающая спокойствие, участливое внимание и достоинство — расспросила меня о том, что привело меня в Базель. Поскольку, помимо прочего, я упомянул и сферу моих научных интересов, она заговорила о своем муже. Роже Луис — француз по отцу и швейцарец по матери — преподает в школе степа (на русском более известного как чечетка), которую сам и основал. С уважением она говорила о том, что он и сам всю жизнь учился степу в разных школах, причем всегда предпочитал начинать с младшей ступени. Не из-за отсутствия способностей, а из-за любознательности: для знакомства с методикой преподавания начинать с нуля — самый оптимальный подход. В тот день я взволнованно внес корявую запись в свой дневник: «Поинтересоваться у него о литературе?!»

Неделю спустя я маялся дома, не в состоянии приступить к докладу о самодеятельной хореографии, с которым вскоре впервые должен был выступить в Берне. С шести часов утра я был на ногах, и вот уже четыре с лишним часа не мог родить ни одной строчки. Последние полчаса я слышал, как господин Луис поливал из шланга растения на крыше. В 11:15, когда я обреченно заваривал очередную чашку кофе, в кухонное окно постучали. Сосед, покончив с поливом, пригласил меня посидеть на крыше за бокалом доброго розового вина. Я из вежливости согласился: пить вино было рано, праздновать нечего, впереди ждала работа. Однако жалеть о прерванном тягостном бдении над введением к докладу мне не пришлось.

Наша встреча началась с того, что мой визави подарил мне брошюру собственного производства с иллюстрированной многочисленными фотографиями краткой биографической справкой. В моем дневнике спешно записано по горячим следам: «Фантастика: организатор союза степистов в Швейцарии (40 чел.) и в Германии (1000 чел.)». Перечень его многочисленных выдающихся достижений, о нескольких из которых читатель узнает ниже, завершался фразой: «Завтра спросить о том, есть ли какое-нибудь пособие, введение, обзор, энциклопедия, справочник по худ[ожественной] самодеятельности».

Мы расстались, сговорившись встретиться на следующий день. Я был приглашен на ужин, на который явился с приготовленной по бабушкиному рецепту еврейской кисло-сладкой курицей. Темпераментный, знающий толк в кулинарных удовольствиях Роже Луис, увидев мое блюдо, тут же ушел переодеваться. «Он боится забрызгать одежду соусом», — с улыбкой пояснила супруга.