Как приготовить дракона

— Отказала, конечно. И давай не начинай, прошу тебя.

— Санек — отличный парень, — проигнорировал мою просьбу Виктор. — Он этого единорога неделю ковал, чтоб ты знала. Старался.

— Я не прониклась, — безжалостно ответила я.

— А где Шпифонтейн?

— Без понятия. Гуляет где-то с Франтиком.

— Ясно, — кивнул Виктор. — Пойду поем.

Он ушел на кухню, а я задумчиво посмотрела ему вслед.

Сегодня все как с ума посходили. Сперва Ксандр со своими яблоньками, потом городничий с претензиями, теперь вот Виктор… Никогда раньше не видела, чтобы он плакал. Горюет по Миле? У меня на сердце тоже было тоскливо и как-то тревожно, но, стыдно сказать, плакать я не собиралась. Может, и правда уехала? Обиделась на Виктора и на меня заодно и укатила к лучшей жизни — в столицу, где много прекрасных ресторанов, не чета моей таверне.

А вот Гарри что-то долго нет. Должен бы уже вернуться. Может, хоть он обойдется без сюрпризов?

Дверь распахнулась, с грохотом ляпнув по стене, и я, подпрыгнув от испуга, уставилась на неожиданную картину.

14.1

Гарри, ведь подранный, словно его рвали бешеные собаки, а потом долго волокли по траве, прошествовал через зал, сел на стул передо мной и, потрогав пальцем шатающийся зуб, спросил:

— А как прошел твой день, Кэти?

Ахнув, я кинулась в коморку, а Виктор, выглянув из кухни, быстро оценил ситуацию и тоже куда-то умчался.

Так, мази, чистая ткань, спирт… Дверь в таверну снова хлопнула, и я выкрикнула:

— Закрыто на спецобслуживание!

Однако, когда вернулась, прижимая к груди все необходимое, обнаружила возле Гарри Франтика — целого и невредимого, и даже с лютней.

— Франтик, шел бы ты… — в сердцах выпалила я и, выгрузив все на стойку, заставила Гарри повернуть ко мне голову.

Левый глаз заплыл, по центру лба шишка, точно дракон решил вдруг стать единорогом. Франтик встал со стула и, взяв трагический аккорд, пошел к выходу.

— Что произошло? — спросила я, набирая в кувшин воды.

— Упал, — вздохнул Гарри.

— Копытом под зад — и скатился с горы, — тихонько пропел Франтик себе под нос, — такая потеха для всей детворы…

— А ну стоять! — приказала я и ткнула пальцем в стул. — Сидеть!

Франтик послушно взгромоздился назад на стул и демонстративно принюхался к ароматным запахам, доносившимся из кухни. Глянув на дракона, который вроде не спешил помирать, я быстро метнулась за рагу и поставила перед Франтиком горшочек с хлебной крышкой.

— Значит, упал, — повторила я, промокая влажной тряпицей ссадину на скуле Гарри. — Кости целы? Где больше всего болит?

— Да не переживай ты, — отмахнулся он. — Слегка оцарапался, подумаешь.

Я повернулась к Франтику и потребовала:

— Отрабатывай обед.

Прожевав, он взял лютню и спел:

— Огромный и злой, бык рвался с цепи, и крепко дракону под ребра влупил…

— Не было такого! — возмутился Гарри, повернувшись к Франтику, но, охнув, прижал руку к боку, где в прорези рубашки виднелся кровоподтек.

— Бык? — переспросила я, не веря. — Ты что же, пошел на луг? Я ведь предупреждала…

И, запнувшись, поняла, что именно этого дракон и искал — опасности.

— Снимай рубашку, проверю твои ребра, — приказала я.

— Если ты настаиваешь, — игриво протянул он.

Вот балда. Сидит тут, весь такой измятый, а все туда же.

— Настаиваю, — буркнула я. — Не хочу, чтобы ты истек кровью в моей таверне.

— Тогда я стану призраком и буду являться к тебе по ночам, — пообещал он, стаскивая драную рубашку. — Буду греметь кастрюлями, скрипеть половицами и вздыхать, глядя как ты спишь. И, заметь, совершенно бесплатно… Ох!

Виктор, явившись с мутной бутылью, щедро плеснул на исцарапанную спину Гарри чем-то ядреным. Дракон дернулся, но я придержала его за плечо.

— Жжется! — пожаловался он и принюхался: — Что это? Самогон?

— На меду, — ответил Виктор. — Заживляет все за раз. Терпи, Шпифонтейн!

Выдохнув и сцепив зубы, Гарри ждал, пока Виктор обработает все ссадины и раны, которых оказалось не мало.

— Что там еще было, помимо копытом под зад? — спросила я тем временем у Франтика. — Отрабатывай рагу. Оно, между прочим, на говяжьей вырезке.

— Лента змеею пред ним мельтешит, — с готовностью отозвался он. — Яростный бык от злости дрожит. Обвил алой лентой могучую шею, и бык еще большее от хамства звереет. Пар из ноздрей, пыль от копыт — и вот наш дракон как птица летит.

— Все ж полетел, выходит, — тихо съязвила я, глянув на Гарри.

— Невысоко. Да и приземление вышло не очень, — хмыкнул он.

— Желуди градом о землю стучат, коровы в долине победно мычат…

— Опять врешь, — укорил Гарри.

— Это художественное допущение, — с достоинством возразил Франтик. — Но вы не беспокойтесь, герен, я поработаю над текстом и превращу ваш позорный проигрыш в доблестную победу. Именно так все и делают. Подумайте над этим на досуге — в чьих руках информация, тот и прав. Я могу очень пригодиться вам в столице, особенно с учетом ваших опрометчивых решений и склонности к необдуманным поступкам. — Тренькнув по струнам, он снова запел: — Удар кулаком повергает быка, его настигает дракона рука. Хвать за загривок, и хрясь как котенка, рогами о ствол бросает теленка. Он плачет и воет, и просит пощады…