Как стать астронавтом? Все, что вам следует знать, прежде чем вы покинете Землю

Мы всегда рады свежим фруктам и овощам, таким как апельсины, морковь и яблоки, которые доставляются на грузовых кораблях. К сожалению, апельсины достаточно быстро начинают гнить, но они всегда так хорошо пахнут. Приятно есть свежие продукты после того, как в течение долгого времени питаешься едой длительного хранения.

Также были и напитки. Любой напиток, который может быть превращен в порошок, может стать космическим, включая фруктовые соки, чай, кофе, молоко, спортивные напитки, горячий шоколад (его всегда мало, он пользуется большим спросом) и даже смузи. Был неплохой ассортимент самых разных напитков, кроме газированных. До полета я был большим любителем диетической кока-колы и переживал, что мне придется целых полгода обходиться без нее, поэтому попросил чаю, полагая, что он станет моим напитком с кофеином. К сожалению, через три дня я им пресытился. Но на борту было много разновидностей чая: черный, зеленый, сладкий, с лимоном и т. д. Но горечи в нем было предостаточно. Было здорово пить его один раз в несколько дней, но не каждый день.

Подавляющее большинство нашей еды хранилось в пакетах для еды BOBs (аббревиатура НАСА), в каждом из них был запас определенной категории продуктов сроком на восемь дней для всего экипажа. Это были достаточно плотные пакеты размером с рюкзак, в каждом находилась конкретный вид продуктов – мясо, овощи, десерты, напитки, фрукты, орехи, завтраки и т. д. Содержимое является частью стандартного меню, которое составлено таким образом, чтобы нравилось большинству астронавтов. Предполагалось, что продуктов основных категорий в пакетах должно было хватить на восемь дней, хотя обычно нам удавалось продержаться дольше.

На открытие нового контейнера с едой у нас обычно уходило от пятнадцати до двадцати минут. Сначала вы идете искать новый контейнер и сканируете его в системе управления запасами. И вам всегда не везло, если вы оказывались последним, кто прикончил остатки еды из пластикового пакета, потому что тогда вы должны были найти новый, чтобы пополнить запасы еды. Это была работа, которой мы все занимались, и формального распорядка не было. Если мы видели необходимость в том, чтобы открыть новый пакет, мы просто шли и делали это. Подобное отношение помогало сплачивать команду. Если я видел, что один из моих товарищей пополнял запасы еды, а у меня была свободная минута времени, я всегда останавливался, чтобы помочь ему.

Помимо стандартных продуктов, входивших в общий пищевой рацион экипажа, каждый из нас получал свой личный бонусный контейнер. Они могли быть от НАСА, в них могли входить блюда из русского, европейского или японского меню или даже продукты из обычных магазинов. Я в основном выбирал американскую пищу, но у меня также были несколько контейнеров с блюдами русской и европейской кухни. Основной принцип – разнообразие. Русским особенно удавалось приготовление рыбы, картофельного пюре и супа. Помимо этого у них был настоящий хлеб под названием «Бородинский». Это темный ржаной хлеб, который я основном и ел на протяжении 200 дней. Единственной европейской едой, которую нам удалось получить, были остатки после европейских астронавтов, которые были на МКС до нас. Там были блюда, приготовленные настоящими шеф-поварами, и это всегда было лакомством.

Мы также получали посылки с Земли с каждым грузовым кораблем, обычно в них были вяленая говядина и шоколадные конфеты. Это было забавно, потому что вяленого мяса мы уже наелись от пуза, но шоколаду я всегда воздавал должное. Поэтому, когда грузовой корабль Cygnus

взорвался незадолго до моего запуска, а на нем был мой пакет с гигиеническими принадлежностями, в котором вдобавок находились несколько упаковок с орехово-шоколадной пастой, я был немного встревожен. Но затем, в середине моей миссии, взорвался российский грузовой корабль «Прогресс», и тоже с шоколадом на борту. После этой аварии продолжительность нашей миссии была продлена на неопределенный срок, поэтому мне пришлось более экономно расходовать имевшийся у меня шоколад. Это было тяжело. Так наша 169-дневная миссия превратилась в 200-дневную. И я в прямом смысле слова съел свой последний кусочек шоколада в последний, двухсотый день полета, за несколько часов до выхода из космоса. Я едва дотянул до конца. Наша ситуация с шоколадом, вероятно, войдет в анналы истории исследований как повествование о доведении до предела не только рациона, но и человеческой выносливости.

Питание на шаттле было организовано по другому принципу: каждый из нас сам выбирал себе рацион на весь рейс. Это была хорошая система, ведь мы ели лишь то, что хотели, но это снижало вероятность попробовать другие продукты. У меня, как и у многих космонавтов, вкусовые предпочтения изменились в космосе, но полет шаттла был таким коротким, и во время него я был так занят, что разнообразие питания не имело большого значения. В конце миссии «STS-130» мы оставили на станции огромный мешок с припасами, в том числе с едой, что стало большим моральным подспорьем для экипажа, который остался на МКС после нас.