Как убить свою семью

За шесть недель, которые нам потребовались, чтобы договориться, я несколько раз встречался с Саймоном. Обычно в его офисе, но время от времени в частном клубе недалеко от Беркли-сквер. Однажды мы вместе пошли на матч, избегая его личной ложи на трибунах. Подозреваю, он не хотел знакомить меня со своими друзьями, да это и не удивительно. Как вы представите сына, о котором никто не знает, куче магнатов в сфере недвижимости, еще и уплетающего еду из буфета, купленную на ваши деньги? КПР выиграл со счетом 2:1, и наши отношения стали развиваться. Не нужно быть гением, чтобы понять, Саймону нравилось иметь сына. Пусть он меня не воспитывал и толком не знал, все равно получал от этого удовольствие. Он подшучивал надо мной, смеялся над моим блейзером, предлагал познакомить со своими приятелями из Сити. Иногда Саймон назначал мне встречу под предлогом обсуждения нашей небольшой договоренности, но ни слова об этом не говорил, когда мы выпивали, так что я слушал истории о его последних сделках или играл с ним в карты.

В нашем папе была какая-то развязность. Не совсем обаяние, но оскаленная улыбка, уверенность, которая подавляла других, ощущение, будто у тебя все может сложиться хорошо, но только если он этого захочет. В его рукопожатии чувствовалась серьезная сила, но оно казалось немного неестественным — как будто он читал руководство о том, как демонстрировать доминирование при физическом контакте. Саймон знал имена швейцаров, камердинеров, уборщицы в своем офисе, и я не раз видел, как он вкладывал деньги в их ладони с какой-то агрессивной галантностью. И все же люди, которые проходили мимо него, выглядели слегка напуганными. По правде говоря, было приятно находиться в его компании. Уважение — вот что это было для меня. Люди кивали мне, как будто что-то из себя представлял, раз был частью внутреннего круга Саймона Артемиса.

Но когда я не был ослеплен силой, которую он излучал, вспоминал, что его уважали не совсем так, как ему хотелось представить. Люди в городе не одобряли его поведение — «Ивнинг Стэндарт» навел шороху из-за того, что Саймон припарковал новенький суперкар сразу на двух парковочных местах у больницы, чтобы сходить на массаж, а еще обругал официанта за промедление с грязными тарелками. В тот раз, если правильно помню, он опрокинул стол. Худшим в его поведении была склонность мочиться с крыши своего офисного здания, независимо от того, какой несчастный мог оказаться внизу. К счастью, пресса так и не ухватила этот восхитительный лакомый кусочек. Саймон звонил журналистам, которые писали такие статьи, орал на них за то, что они печатают «чушь собачью», и списывал эти истории на зависть. Однажды, после того как он отпраздновал пятидесятилетие своей жены в Колизее (он на самом деле арендовал этот чертов Колизей, Грейс), газета опубликовала статью, разнюхав информацию про чек на пятьсот тысяч фунтов, и он послал журналистке билет первым классом в Рим с запиской: «Сожалею, что вам придется стоять в очереди с остальными немытыми неудачниками. Держу пари, вам бы понравилось сидеть на закате с бокалом шампанского в руке, как это сделали мы». Интересно, приняла ли она его предложение?

Он хотел быть частью правящих кругов, но не мог полностью скрыть свое происхождение. Я обратил внимание на его руки, когда тот говорил, и заметил, что его ногти отполированы до блеска, как будто он сделал маникюр. Думаю, это в его стиле. Я не метросексуал, но есть парни, которые этим занимаются. Но это точно не подходит людям старой закалки, да? Даже зная это, Саймон все равно шел на такое. Как будто понял, что никогда не впишется, и поэтому удвоил ставки. Он приезжал на благотворительный ужин на такой роскошной машине, что люди морщились, но потом он жертвовал больше всех на аукционе и этим заставлял представителей высшего общества поговорить с ним. Чтобы отблагодарить. Чтобы выгравировать его имя на стене галереи.

Господи, я снова несу чушь. Просто пытаюсь подвести итог тому, в каком замешательстве я был из-за всей ситуации. Саймон был очарователен и интересовался мной, и я признаю, это немного меня подкупило. Но я никогда не чувствовал себя комфортно в его компании и испытывал облегчение, когда переговоры подходили к концу. Я понимал это так: он заплатит за мое содержание до совершеннолетия, и я смогу позаботиться о своей семье. И дело в шляпе. Я бы никогда не стал шантажировать его или проворачивать что-то грязное. Если б он отклонил мою просьбу, я бы ушел. Я слишком горд, умолять не собирался. Я надеялся, что он будет вести себя по-джентльменски, и в какой-то степени так оно и вышло. Но Саймон ведь тоже получал что-то от этого. Ты не станешь таким богатым без постоянной услуги за услугу. Я думал, мое молчание было рычагом давления, но я был совершенно неправ.