Как уморительны в россии мусора, или FUCKING ХОРОШОУ!

– Если Линько живет на Грибонале [Грибонал – канал Грибоедова (питерский сленг)], то это многое меняет, – Соловец задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. – Не наша территория… И не наша подследственность.

– Дык мы убийствами вообще не должны заниматься, – вмешался Плахов.

– То есть? – не понял майор.

– Мы ж по наркоте специализируемся, – в мозгах у Игоря что-то явно перемкнуло. – Ты – начальник ОБНОНа, я – твой зам.

– Понятно, – Соловец кивнул Ларину. – Налей ему пивка…

Андрей подумал, что “друг Георгич” говорит эзоповым языком и от души перетянул Плахова резиновой дубинкой по почкам.

Игорь свалился на пол рядом с Любимовым и захныкал.

– Блин! Зачем ты его?! – подскочил майор.

– Ты ж сам сказал…

– Я сказал – “налей пивка”! Ты что, уже не понимаешь, что тебе говорят?!

– Ладно, бывает, – мрачно отреагировал Ларин и склонился над Плаховым. – Извини, Игорян…

– Давайте к делу, – пробормотал из-под стола Рогов.

– Действительно, – поддержал коллегу Виригин. – Иначе мы так до завтрашнего дня не управимся…

* * *

Петренко ощупал перевязанную бинтами голову, тихонько застонал и выглянул на улицу.

За окном шли снег и ефрейтор Моромойко.

С третьего этажа РУВД из кабинета начальника ОУРа доносились невнятные крики и характерный звон сдвигаемых граненых стаканов.

“Работают…” – с неожиданной душевной теплотой, вызванной сотрясением мозга средней степени тяжести, подумал подполковник и приоткрыл дверь в коридор.

Перед его кабинетом на красном плюшевом диване сидели грустный худощавый мужчина лет сорока пяти и маленький мальчик.

– Папа, а инопланетяне есть? – серьезно спросил мальчуган.

– Нет, сынок, это фантастика, – печально молвил мужчина, не глядя на высунувшегося, словно хорек из норы, начальника РУВД.

– Я занят, – на всякий случай сказал Мухомор и спрятался обратно, оставив себе для наблюдения узкую щелочку.

– А снежные люди есть? – не отставал пытливый ребенок.

– Нет, сынок, это фантастика…

– А Лох-несское чудовище?

– Нет, сынок, это тоже фантастика…

– А чупакабра?

– Нет, сынок, и это фантастика…

“Вот заладил, – Петренко с неприязнью осмотрел папашу, не желающего нормально поговорить с отпрыском, а отделывающимся короткими фразами. – Сержантов, что ли, пригласить? Они его быстро научат тонкостям общения…”

– Пап, а “голубые” есть?

Лицо у мужчины неожиданно посветлело:

– Да, сынок! И это – фантастика!

* * *

После очередного громогласного тоста, посвященного “неземной красоте и гипер-сексуальности” женской половины служащих РУВД, в процессе которого капитан Казанцев живописал свои романтические взаимоотношения с толстой и горластой паспортисткой Пенкиной, а коллеги восхищеннно внимали, удивляясь познаниям одышливой капитанши в “Кама-сутре” и “Дао любви”, Соловец опять вернулся к делу:

– Так, что получается? Депутат приезжает сегодня и его кто-то будет мочить…

– Где-то, – добавил проснувшийся от звуков разливаемого по стаканам самогона Дукалис.

– Где – мы знаем, – отмахнулся майор. – Вопрос – когда?

– Уже узнали, где?! – восхитился Анатолий. – Ну, вы молотки!…

В дверь осторожно постучали.

– Не заперто! – развязно крикнул пьяненький Рогов.

На пороге кабинета материализовался худосочный очкарик со скошенным назад подбородком и в шинели, надетой на ворсистую полосатую пижаму. На ногах посетителя болтались разношенные войлочные тапки, в руках был зажат какой-то продолговатый предмет из почерневшего то ли от старости, то ли от сырости дерева.

– Фаллоимитатор не желаете? – тихо спросил вошедший. – Восемнадцатый век. Дуб. Раритет. Вещь элитарнейшая…

– Пудрик! – радостно завопили Дукалис с Лариным, узнавшие своего знакомца по дурдому.

– Какими судьбами?! – Рогов раскрыл объятия “Павлу Первому”.

* * *

Алехандро Борухович Пудров, привлеченный в кабинет Соловца разносившимся по всему РУВД эротическим рассказом Казановы, с трудом вырвался из рук наклюкавшегося Васятки, отложил в сторону “раритет”, на деле оказавшийся сломанной пополам ручкой от швабры, сел и поведал оперативникам, что он два дня назад сбежал из психиатрической клиники на Пряжке, где его держали, разумеется, “по заказу конкурентов”, и теперь мыкается по чердакам и подвалам, не зная, куда бы притулиться на недельку-другую, окрепнуть физически и морально, и начать “восстанавливать лидирующее положение” своей фирмы на рынке элитарных брачных знакомств и не менее элитарных интим-услуг.

При словах “интим-услуги” Казанцев навострил уши и предложил Пудрову пожить у него.

Рогов, стоявший за спиной у Алехандро, показал капитану на посетителя и покрутил пальцем у виска – псих, мол.

Казанова свое предложение тут же снял, внезапно “вспомнив” о том, что к нему приехала из Казахстана сестра с тремя дочерьми, свекром и дюжиной овец, и жить в его комнате просто негде.

Истощенному пищевым и сексуальным воздержанием Пудрику плеснули немного самогона, он выпил и через пол-минуты заснул.

– Если мы не знаем, когда депутата будут мочить, то надо сесть в засаду, – Плахов высказал свежую мысль. – У него дома.