Как жили и во что верили первые христиане

7. Молитва Господня («Отче наш») впервые находит свою письменную фиксацию в Дидахе (8.2) весьма близкую той, что известна нам по Мф 6:9-13. Ее первые три прошения обычно рассматриваются в эсхатологической перспективе, имея ввиду, что святость имени Бога будет признана всяким сознанием, Его Царство будет принято всеми, а Его воля будет выполняться во всем. Однако в данном случае речь также идет и о текущей жизни Церкви и каждого ее члена, для которого имя Бога свято, а к Его Царству он принадлежит уже теперь, следуя Его воле и прося Его о необходимом для поддержания сей временной жизни, сознаваемой им не иначе, как находящейся в Его власти.

8. Другое дело, последний эсхатологический раздел памятника (16.1-8). Здесь повторяется призыв Иисуса быть всегда готовыми к Его приходу как Христа и Господа (16.1; Лк 12:35). Далее говорится о «последнем времени», когда требуется «достичь совершенства», дабы прежнее

«время веры» не оказалось напрасным (16.2, ср.: 2 Ин 8). Само же «последнее время» будет ознаменовано известными по прежним катаклизмам еврейской истории метаморфозам, когда

овцы превратятся в волков, а любовь обратится в ненависть (16.3, ср.: Мф 24:10-13).

Тогда-то подобно Сыну Божьему явится обманщик мира, и он будет творить знамения и чудеса, и земля будет предана в его руки (16.4).

Что любопытно, здесь единственный раз в Дидахе употреблен мессианский титул Сын Божий/Сын Бога, которому уподобится «обманщик мира», в связи с чем, опять же, единственный раз в памятнике, сказано о «знамениях и чудесах». Совершенные мирообманщиком невиданные «от века» преступления станут

«огнем испытаний» для человечества («твари человеческой»), введя многих в соблазн, который обречет их на погибель. Тогда как «оставшиеся в своей вере будут спасены» (16.5). Под верой здесь понимается верность христианскому призванию, когда верящий в Христа сознает, что может исполнить Его заповедь любви к ближнему несмотря ни на что. Спасение же предстает как воскресение мертвых, «но не всех», а лишь праведников Израиля, указанием на что служит цитата Зах 14:5, участь которых разделят верные Христу из числа язычников. На этом обрывается текст памятника в единственной содержащей его из дошедших до нас рукописей. Впрочем, это касается лишь последних его нескольких строк.

Кроме того, в эсхатологическом разделе Дидахе обнаруживает некоторые интересные вербальные совпадения с т.н. Малым Апокалипсисом в Мф 24:1-44 и Мк 13:1-37, свидетельствующие о том, что последующие vaticinia ex eventibus (предсказания из событий), связанные с Иудейской войной и преследованием языкохристиан Римским государством, налагались, по-видимому, на реальную эсхатологическую речь Иисуса, содержащую увещание к бодрствованию в ожидании Его прихода «в славе». В этом отношении также показательны совпадения образов готовности к внезапному приходу Иисуса как Мессии — горящих светильников и препоясанных бедер в Дидахе,

16.1 и Лк 12:35-40.

9. Как уже было отмечено в предыдущем тезисе, в Дидахе нет даже намека на чудеса Иисуса, известные по каноническим евангелиям. Равно как не приводятся известные по ним Его пространные притчи или хотя бы аллюзии к ним. Другое дело, подлинные притчи Иисуса в форме кратких уподоблений, приводимые в данном памятнике, причем не всегда в том же контексте, в каком они даны в Нагорной проповеди согласно Мф. Таких уподоблений совсем немного. Это и два пути, предлагаемые на выбор человеку (Мф 7:13-14 и 1.1), и последний кодрант как показатель выплаченного долга (Мф 5:26/Лк 12:59 и 1.5) и, наконец, горящий светильник, как знак принадлежности к ученикам Христа (Мф 5:15 и 16.1).

Шестой тезис

1. Знакомство с многочисленными литературными источниками, так или иначе затрагивающими подлинное наследие апостола Павла [каковое стоящая на историко-критических позициях наука признает в составе 1 Фес (50/51 год), Флм (между 53 и 55 годами), Гал (около 54 года), 1 Кор (54 год), Флп (54/55 год), 2 Кор (55/56 год), Рим (около 56 года)], показывает, что многим, если не подавляющему большинству исследователей, искавшим в прошлом и ищущим теперь исторического Иисуса, Павел как хранитель предания о Нем, что он четыре раза подчеркивает (см.: 1 Фес 4:5; 1 Кор 7:10; 9:14; 11:23), просто не интересен. Посему в отношении него закрепился такой идеологический штамп: «исторический Иисус у Павла практически не показан»".

2. Однако сам Павел, помимо прочего, свидетельствует, что целью его первого после обращения прихода в Иерусалим и пятнадцатидневного пребывания у Кифы/Петра (Гал 1:18) было не что иное, как юторцоаг (инфинитив совершенного вида глагола шторёсо), что в данном случае указывает на цель данного визита — не просто знакомство, а рас-