Как жили и во что верили первые христиане

Итак, если у вас во Христе есть какая-то опора, какое-то утешение от любви, какое-то духовное общение, какое-то сочувствие и сострадание, то сделайте мою радость полной: одно и то же думайте, имея одну и ту же любовь, будьте единодушны и единомысленны, ничего не делая ни ради собственной выгоды, ни ради тщеславия, напротив, смиренно почитая один другого как превосходящего тебя самого, имея при этом каждый заботу не о себе, а о другом. Да будут у вас те же мысли, что у Христа Иисуса... (Флп 2:1 -4).

Упоминание здесь «тех же мыслей, что у Христа Иисуса» крайне важно. Оно служит своеобразной параллелью к Дидахе, где главным требованием к христианскому пророку выступает наличие у него «нравов Господа» (11.8). Аналогично Иоанн, ученик Господа, призывает христиан конца I века, указывая на Иисуса,

«поступать так, как Он поступал» (1 Ин 2:6). Иначе говоря, пример Иисуса в любви и милосердии долго сохранялся в Предании Церкви как образец для Его последователей.

5. Но обратимся к упомянутому христологиче-скому гимну Павла, где Иисус являет уже пример «любви до конца» (Ин 13:1), т.е. жертвенности. Он здесь характеризуется как пребывающий «ev цор<рг| 0ео6 = в форме Бога» или «формой Бога» (Флп 2:6а), тем самым следуя данной категории философии и права, дающим познание Того, Кто есть Бог, прежде всего как любящий и милующий (ср.: Дидахе, 9.3). При этом Иисус не счел хи-щением/достижением «быть равным Богу» (Флп 2:6Ь), иначе говоря, Он, в отличие от Адама в Быт 3:1-7, не устремился к этому через познание «добра и зла», и без того являя форму Бога, т. е. полное Ему соответствие. Более того, Он принимает «форму раба»

(Флп 2:7), что служит прямой аллюзией к Ис 52:12-53:13, поскольку являет послушание Богу «даже до смерти, причем смерти на кресте» (Флп 2:8). Далее реализуется замысел Бога, согласно Ис 53:10-12, Который превозносит Своего Раба/Отрока, одаряя Его именем, «которое выше всех имен» (Флп 2:9). Это имя — Господь, становится теперь основным титулом Иисуса Христа, наиболее частотно употребляемым, что, кстати, впервые письменно зафиксировано в Дидахе.

6. В свою очередь эсхатология подлинных посланий Павла в сравнении с той, что представлена в Дидахе, с одной стороны, несколько упрощена событийно, но с другой — явно восполнена на фоне известной к тому времени апокалиптики. Так, в знаменитом эсхатологическом пассаже 1 Фес 4:13— 5:11 речь прежде всего идет о скорой парусин, когда своим читателям / слушателям Павел обещает «словом Господа», т. е. ссылаясь на подлинные слова Иисуса, что те не опередят умерших во Христе при встрече с Ним, поскольку последние «воскреснут прежде» (1 Фес 4:15-16). При этом «день Господа», под которым подразумевается пришествие Христа во славе, явится как «вор ночью», т. е. неожиданно. На драму «последних дней» здесь указывает лишь упоминание тех, кто будет говорить: «мир и безопасность» и которых «внезапно настигнет погибель», причем неизбежная (1 Фес 5:3). Зато конец эсхатологической драмы, согласно Павлу, призван внушить оптимизм, поскольку в конце концов Бог будет «всем во всех» (1 Кор 15:28). По Павлу весь человеческий род, обозначенный им по раввинскому обычаю термином «тварь/творение», «с напряжением ждет, когда Бог открыто явит Своих сыновей»,

т. е. в качестве откровения явит их воскрешенными из мертвых (Рим 8:19). Отсюда он делает такое заключение:

Творение же было подчинено суете не по собственной воле, но ради Подчинившего, в надежде, что само творение также будет освобождено от рабства тлению к свободе славы детей Божьих (Рим 8:20-21).

Кстати, несоответствие апокалиптике Павла эсхатологической картины, нарисованной, судя по всему, к концу 60-х годов в 2 Фес 2:1-12, когда она явно увязывается с Иудейской войной, причем с предсказанием победы в ней явившегося вновь Господа Иисуса как Мессии-Давидида во исполнение, как представлялось автору, мессианского пророчества Исайи (2 Фес 2:8, ср.: Ис 11:4с), служит ярчайшим показателем псевдоэпиграфичности этого послания, входящего в новозаветный канон.

7. Хотя центр богословия Павла, который так любят искать ученые-новозаветники, обретается не в чем-либо, а именно в учении Самого Иисуса, которое Павел адаптирует к миссии у язычников, это не значит, что он также не выступает и как новатор.