Как живые: Двуногие змеи, акулы-зомби и другие исчезнувшие животные

Более вероятно, что ускорение освоению четвероногими суши придал совсем другой фактор. Уже с конца силурийского – начала девонского периода и даже раньше растения и связанные с ними грибы и микроорганизмы осваивали огромные пустынные доселе площади, где многократно ускоряли биохимическое выветривание горных пород, темпы и масштабы почвообразования. «Творческое содружество» сосудистых растений и грибов – микориза – выделяло сильные органические кислоты и нагнетало в почву углекислый газ, быстро растворявшийся с образованием угольной кислоты. А испарение воды через устьица растений обеспечивало постоянный круговорот воды и тем самым – удержание в почве влаги. (Все это в значительно большей степени влияло на развитие амфибийных ландшафтов, чем приливы.) Благодаря подобным новшествам время и темпы взаимодействия горных пород с растворами возросли. К концу девонского периода на растворении горных пород стало сказываться и гниение обильного листового опада (осыпавшиеся большие листья древовидных папоротников, хвощей, плаунов и других деревьев), корней и побегов. Это естественное явление также способствовало выделению органических кислот, таких как гумусовые. Сосудистые растения производят в шесть раз больше органических кислот (6 кг/м²

в год против 1 кг/м²

), чем мхи и печеночники, и в 60 раз больше, чем водорослево-лишайниковые сообщества. Кислотность среды все повышалась, разрушение минералов ускорялось. В целом скорость биохимического выветривания могла в позднедевонскую эпоху возрасти на семь порядков. Распространение древовидных растений особенно повысило темпы процесса.

Минеральные растворы, обогащенные за счет жизнедеятельности растений биогенными веществами, уходили в реки и далее в моря. (Сейчас, например, 85 % поступающего в Мировой океан азота, необходимого для питания растительных микроорганизмов, которые находятся в основании пищевой пирамиды океана, приходится на реки и связано с деятельностью растений.) В результате около 370 млн лет назад расплодились одноклеточные водоросли, «вскормленные» биогенными элементами, поступавшими с суши. А поскольку век одноклеточных скоротечен, их поколения сменяются стремительно, для разложения все возраставшей массы отмершей органики бактериям понадобилось значительное количество растворенного кислорода. Это вызвало заморы «вселенского масштаба» и привело к одному из крупнейших за всю историю Земли массовому вымиранию морских организмов – позднедевонскому, или франско-фаменскому, которое унесло жизни примерно 70–80 % видов.

Однако худа без добра, как известно, не бывает: падение уровня кислорода в водной среде вынудило позвоночных полагаться на атмосферу, хотя и там его оставалось не более 13 %. Важно, что при низком уровне кислорода воздушное легочное дыхание обеспечивает более высокие темпы поглощения этого газа, чем водное жаберное. Пусть даже на суше вес возрастал в 1000 раз, главное – выжить! Раньше выбраться на сушу мешал атмосферный углекислый газ. При его содержании, почти в десять раз превышавшем доиндустриальное (0,028 %), проницаемая кожа амфибий не могла служить надежным барьером для этого опасного соединения. Проникновение двуокиси углерода в организм вызывало бы обызвествление скелета, замедляло бы обмен веществ и развитие, отрицательно влияло бы на осморегуляцию и т. п. Только в конце девонского периода благодаря расширению площади лесов, усиливших биохимическое выветривание с использованием атмосферного СО₂

, его уровень снизился до приемлемых 0,112 %.

Все бы ничего: и длинная цепочка постепенного перехода от мясистолопастных рыб к полностью подготовленным (анатомически и физиологически) четвероногим позвоночным выстраивается, и достойное объяснение их выходу на сушу именно в конце девонского периода есть… Но кто-то взял и оставил на глянцевых листах научного трактата следы – нет, не рифленых подошв солдатских сапог, как можно подумать к концу первой четверти XXI в. Это были отпечатки нежных лапок с пальцами и волочившегося хвостика на дне пресноводных бассейнов начала среднедевонской эпохи (около 385 млн лет назад). К тому времени никто из упомянутых здесь четвероногов – и настоящих, и плавниковых – еще не появился. Такие следовые дорожки найдены, например, в Новом Южном Уэльсе (Австралия). Девонских следов обнаружено уже немало, и оставить их (без отчетливых оттисков пальцев, не говоря уж о папиллярных узорах) могли даже совсем не маленькие палеозойские многоножки. Главный аргумент «следопытов» – цепочки следов образованы чередующимися, левыми и правыми, ямками, будто кто-то шагал. Однако точно так же перебирают грудными плавничками двоякодышащие рыбы, приподнимаясь на них, и отпечатки получаются очень похожими. Даже некоторые рыбы, когда ищут корм, оставляют похожие ямки…